Пенсионер прервал зарядку. Глядит на них. Они близко-близко прислонились друг к дружке.
Майка на лавочке под липой расположилась с мольбертиком. Рисует парней, как они выносят из эллинга драгоценного дерева лодки-скифы.
Мастера спорта и нахальные юнцы третьеразрядники интересуются Майкиным рисованием.
Один подошел, с бакенбардами:
— Девушка, я могу под Пушкина позировать. Меня уже рисовали вместо Пушкина. Могу вам предложить свои услуги.
Майка только зыркнула на него.
Другой подошел, с ответственным видом. Видать, из клубного руководства.
— Вы это для себя рисуете или по заданию? Если что надо, мы вам можем оказать содействие...
— Будьте добры, отойдите немного в сторону, а то из-за вас ничего не видно.
...Есть еще молчаливые, робкие, уважительные люди, которым тоже хочется вступить в общение с Майкой, но пока еще не рискнуть. Они стоят в сторонке или без нужды шмыгают мимо.
———
Подчалил к бону Роман Широков. Следом тренерский катер. Внимание гребного клуба сразу переместилось с Майки на олимпийского чемпиона.
Человек с бакенбардами быстро сбежал по бону к воде, подхватил широковское весло, помог мягко привалить бортом к плоту. Ответственный человек тоже спустился к чемпиону, поговорил с ним:
— Что, Ромочка, до Лахты сходили?
Лицо у чемпиона малоподвижно. На нем устоялось выражение спокойствия, как бывает у всякого человека, одолевшего очень большую работу.
— А чего я на Лахте забыл?
...Тренер подошел, Сергей Герасимович.
— Всё-таки ты, Роман, не дорабатываешь корпусом. Захват у тебя полноценный, протяжка активная, а конец гребка разгильдяйский. Вот как будто певец затянул октавой, пыжится, пыжится, а не вытянуть: кишка тонка.
— Ну, Сергей Герасимович, — говорит ответственный человек, — хоть бы еще кому в мире иметь такой гребок, как у Широкова...
— Спортивная форма и техника очень высоки у Длугановича и у Маккензи. На первенстве Европы силы будут примерно равные. У кого нервишки не сдадут к финишу, тот и победит. Я потому и требую от Романа, чтобы он не позволял себе ослаблять гребок к концу. Это уже не только физическое, но и волевое усилие нужно. Волю надо тренировать.
— Длуганович — левша, — говорит Широков, — он баковым веслом перегребает, а у Маккензи папа миллионер. Ему вся эта гребля, в общем, до лампочки...
— Тут один парнишка у нас в клубе тренируется, — говорит ответственный человек, — он все ночи напролет на воде. Хочет у тебя выиграть на первенстве города.
