Волк потащился именно туда, где пели птицы. Птицы умолкли. На этом моя первая охота близ деревни Имоченицы, на берегу реки Ояти закончилась. Встало солнце, я обследовал ток, разумеется, не шумя, вышел на твердое место в старый осинник, устроил таборок, сварил чаю, задремал, однако вполне забыться не мог: помнил о волке.
Ввечеру мое внимание привлекло какое-то движение в подлеске. Я увидел идущего пешком на ток глухаря. Со сложенными хвостом и крыльями мошник показался мне небольшеньким, как рябчик. Мошник шел не торопясь, поклевывал на кочках брусничины, поглядел на меня круглым глазком, ничуть не обеспокоился моим присутствием: никогда не видывал эдакого зверя или страдал куриной слепотой. Я порадовался редкостной встрече с таинственной птицей. О волке совсем позабыл.
В урочное время пришел на ток, близко услышал песню, хорошо подошел, свалил глухаря. На восходе солнца налюбовался танцами большой птицы с распущенным хвостом на суку высокой ели — и тоже свалил.
Надо сознаться, такого триумфа больше не было ни разу в моей охотничьей жизни. Мне помогла молодость моих ног, ушей, глаз, порадел и хозяин того болота (хотя наслал на меня волка). Я исполнил индейский танец над трупами двух убитых мною красивых птиц. Повесил их за спину, чтобы все видели. Шел по дороге, как победитель заезда (забега, заплыва), чувствуя в атмосфере восторженный рев трибун. Меня догнали на мотоцикле с коляской лодейнопольские охотники Нумеров и Бородавкин, тоже охотились на току, но возвращались пустые, со всяким бывает. Мою удачу восприняли с понятной охотничьей завистью, восхитились мною: «Ну, молодец!» Мою встречу с волком объяснили так: «Это была волчица, у нее там логово. Она тебя уводила от волчат». Пообещали в следующий выходной съездить на мой ток, во всем разобраться.
Не знаю, чем кончилось дело, но после разные люди в Лодейном Поле рассказывали мне о моей удаче на току, о встрече с волком, были разные версии. Но все сходились на одном: молодец! Настоящий охотник! Понятно, что слава — дева неверная, надобно ее подкреплять новыми геройствами, но случая больше не выпало.
...На первой моей встрече с Ливеровским — в городском лектории — я увидел сухощавого человека лет сорока пяти, с подвижным выразительным ртом, со значком лауреата Сталинской премии на лацкане. Лектор выговаривал каждую фразу с таким выражением, как будто вкушает вкусную пищу. И у него был удручающе правильный русский язык.
