Теперь мы можем сказать несколько слов о заупокойной молитве — о тех заупокойных службах, которые я назвал «частными» и которые, как мы видели, регулируются определенными правилами. С одной стороны, в свете сказанного о поминовении усопших Церковью должно быть ясно, что это поминовение, укорененное в самой природе Церкви, в ее вере, находит выражение в литургическом, соборном действии, но оно также имеет и личный аспект. Абсолютно естественно и нормально для каждого из нас молиться за тех, кого мы любим, по кому скучаем, за тех, кто в этом мире отделен от нас смертью. Эта личная, или индивидуальная, молитва имеет ту же природу, что и соборная молитва Церкви. Это та же самая любовь, то же общение, то же воспоминание, одним словом — стремление преодолеть смерть как разлуку. Для нас совершенно естественно вспоминать (в формах культуры, в которой мы живем) дорогих нам усопших, навещая их могилы, отмечая различные памятные даты и т. д., а также просить Церковь молиться в это время за них и вместе с нами.
Но причина, по которой Церковь регламентирует и ограничивает это личное поминовение, очень проста, и мы ее поймем, если знаем отношение христианства к смерти, если все то, о чем я, пусть неполно и несовершенно, говорил в этих лекциях о соотношении нашей смерти со смертью Христа, о смерти как вступлении в Христову благословенную Субботу, о том, что смерть уже не разлучает нас с усопшими. Церковь пытается, посредством правил и указаний, не допустить именно возвращения к «старой смерти», к смерти как разлучению и капитуляции христианского опыта перед древним культом мертвых. Во всем христианском лексиконе нет более еретического слова, чем слово «частный», «отдельный». Смысл всего, о чем я говорил, таков: усопшие братья и сестры (упокоившиеся в Господе) нуждаются не в возвращении к разлуке и одиночеству смерти, а превыше всего они нуждаются в Церкви как присутствии живого Христа, как жизни и единстве в Нем, как причастии в Нем Его бессмертной жизни. Смерть — ив этом-то все и дело\ — перестала быть «частной», потому что перестала быть разлучением. Опасность нашего частного поминовения заключается в том, что оно так часто возвращает нас к «старой смерти» и старому «культу мертвых», уводит нас от христианского преображения смерти.
В первой лекции я упомянул о том, как в моем детстве в русском соборе я наблюдал, как после воскресной литургии служили иногда по пятнадцать панихид (одну короче другой). (Только попробуйте предложить людям объединить всех в одной панихиде! Попробуйте объединить их усопших! Не знаю, кто был более энергичен, более убежден в
