дар. Все существующее — и это только очень короткое резюме этого замечательного аспекта библейской веры — существует потому, что Бог держит его в Своей памяти, потому, что Он
помнит его. Бог помнит нас, и мы живы, и смерть, таким образом, выпадает из памяти Божией. «Что есть человек, что Ты помнишь его?» (Пс 8:5).
Эта божественная память поистине животворяща, и это «животворящее воспоминание» дано Церкви как ее основание, как ее жизнь. Она дарована Церкви, потому, что Церковь — Тело Христово, потому, что мы — члены Его Тела, Его плоти. «Творите сие в Мое воспоминание». Евхаристия — это zikkaron, поминовение Христа. Но поскольку Христос — истинная Жизнь всей жизни, то Евхаристия — это и поминовение, воспоминание и потому «удержание в жизни» всех, кто «во Христе». Мы помним в Нем творение мира, и вот в Евхаристии небо и земля открываются нам в блеске Его славы. Мы помним ту единственную в своем роде ночь, когда Он «возжелал» есть пасху со Своими учениками и таким образом явил в горнице Царствие Небесное, и не только в той горнице, но и выше — за Своим Столом в Своем Царствии. Мы помним Его спасительную смерть, и она дается нам как наша смерть и наше спасение. Мы помним Его воскресение и становимся свидетелями его и исповедуем его. Мы помним в Нем друг друга и соединяемся друг с другом. Мы помним наших братьев и сестер, упокоившихся в Нем, — и между ними и нами нет разделения, нет смерти. И потому «Помяни, Господи...» и «Да помянет Господь Бог во Царствии Своем...» — это главные молитвы Евхаристии, молитвы, которыми мы смело и дерзко утверждаем победу Христову над разделением смерти, молитвы любви, которые «содержат в жизни», во Христе, всех тех, кто жив и кто умер в Нем. «Помяни, Господи...» означает «сохрани его (или ее) в Твоей бессмертной Жизни», «сохрани их живыми».
С самых первых дней основной формой этого воспоминания было «именование» — называние имен тех, кого мы вспоминаем животворящей памятью Божией. Те, кто настаивает на произнесении имен на Божественной литургии, вовсе не ошибаются. «Именование» — это литургическое действие, и когда я стою у жертвенника и произношу все эти многочисленные имена, имена живых и усопших, то это — таинство воспоминания. За каждым именем, мне неизвестным, стоит сотворенная Богом жизнь — человек, облеченный в несказанную красоту и призванный к вечной жизни; произнося его имя, я как священник, как Церковь, я «во Христе» имею власть вызвать его обратно к жизни, в восхитительный и чудесный свет Христов, вновь и вновь вводя его в бессмертную жизнь Христа, которой мы причащаемся за Евхаристией.
