— Куда прёшь?! — тут же подскочил к машине молоденький сержант, на год старше нас от силы. — На видишь, проезд закрыт?! Права купят, а ездить не умеют!
— Остынь, боец, — осадил его лейтенант, тоже довольно молодой. — Не видишь, это коллеги из бюро. Да ещё такие красавицы! Добрый день, дамы!
— Слюни подбери, — буркнул я, выпрыгивая из авто. — На службе, или где?
— А вы, гражданин, что-то против имеете? — мгновенно набычился лейтёха. — Какие-то проблемы?!
— Отставить!!! — полицейский с полковничьими погонами появился очень кстати, а то быть бы дамскому угоднику в форме битым. — Богоборцы? Отлично, давайте на инструктаж. Расскажу, что здесь и как, и где у нас посты. А ты, Воробьёв, на территорию, быстро. Чего застыл?! Шагом марш!
— Есть, — лейтенант одарил меня многообещающим взглядом и отправился, куда велено.
Ребята потянулись вслед за полковником. Я им помахал рукой, но сам не пошёл. Ладно, раз сказали отдыхать, буду отдыхать. А то нервы ни к чёрту. Вот чего на этого лейтёху вызверился? Девчонки у меня действительно красивые, и им постоянно делают комплименты. Это же не повод кидаться на всех подряд.
Однако последний месяц, с того момента, как пришёл в себя после схватки со зверобогом, я начал замечать, что у меня частенько случаются резкие перепады настроения. Любая мелочь может разозлить, да так, что хочется взять и разорвать обидчика в клочья. Но при этом ощущалась эта ярость так, словно была не моя. Это было как слышать звук через толстое стёганое одеяло. Вроде бы он есть, но при этом сильно приглушён. Так и тут. Потому-то я до сих пор ни на кого и не напал.
А ещё потому, что подобного ждали. Я был далеко не первым, кто убил зверобога, и симптомы усвоения его силы уже были давно изучены вдоль и поперёк. Да, могло быть отличие в нюансах, но основа оставалась прежней — раздражительность, агрессия, изменение характера в более эгоистичную сторону. Некоторые не выдерживали давления на психику, и получался хищный монстр. Недаром появилась пословица, что убивший дракона сам становится драконом.
Собственно, меня ещё и поэтому не выпустили с больничного. Богоборец, теряющий в бою голову от ярости, — мёртвый богоборец. Так что моё ворчание и бравада ничего, по сути, не решали. Это все понимали, но всё равно возились со мной, словно с маленьким, за что я был благодарен и ребятам, и наставнику. И Юлии. Она тоже сдержала своё слово, и я первым обзавёлся амулетом из клыков медведя и костяным ножом, покрытым затейливой резьбой в виде головы медведя.
