Каким ушатом холодной воды бывает насмешливое замечание инструктора для учлета, вообразившего себя королем воздуха! Какой незаслуженной обидой отдается в сердце выключенное инструктором второе управление! А как боится ученик оказаться неспособным в глазах инструктора, когда при грубой ошибке самолет вдруг скользнет на крыло, провалится, потеряв скорость, или нырнет, словно бросившись с вышки! А инструктор при этом еще не исправит ошибку. Он нарочно дает ученику почувствовать последствия, к которым может привести ошибка. Очень часто руки и ноги ученика, подчиняясь инстинкту самосохранения, совершают при этом движения, обратные тем, какие вызвали ошибку. Пытаясь выправить самолет, ученик слишком резкими движениями ручки окончательно выводит его из повиновения. Тогда учлету кажется: вот и всему конец! И как ему делается стыдно, когда инструктор, постучав по зажатой ручке, берет управление и спокойными, плавными движениями, кажущимися ученику едва заметными, возвращает самолет к режиму нормального полета. В такие минуты все представляется ученику до смешного простым. Ему кажется, что еще минута, и он сам, конечно, отлично справился бы с непослушной машиной. Но проходит день — он снова в воздухе, и снова самолет, как норовистый конь, совершает какой-нибудь головоломный пируэт, вовсе не считаясь с волей ученика. И опять отчаяние овладевает душой новичка, и положение кажется необычайно сложным, едва ли не впервые создавшимся в авиации. А инструктор, как назло, и на этот раз обуздывает самолет таким спокойным, таким простым движением, что приводит ученика в еще большее отчаяние.
Какой учлет может все это пересказать, вылезая из кабины после первых полетов!
Не мог этого сделать и Николай.
Он вовсе не был чудо-учеником, с первого раза овладевшим самолетом.
Однако все реже и реже Николаю бывало стыдно за свою забывчивость, за жесткую хватку, за резкие движения рулями.
И вот, наконец, он услышал от инструктора слова, ради которых пришел сюда. Каждый учлет мечтал о них, как о высшей награде. За этими словами каждому чудилссь право на полную власть над необъятным воздушным океаном.
— Завтра — в самостоятельный полет!
Николай услышал эти слова раньше других учлетов. Его товарищи еще совершали элементарные ошибки в полетах с инструктором.
В тот вечер он писал отцу:
«...Теперь я знаю: буду летчиком».
Пилотаж дался Николаю легко.
«Будет человеком», — говорил начальник Школы, любуясь изящными, уверенно-стремительными эволюциями его самолета. Можно было безошибочно сказать: самолет ведет прирожденный истребитель, смелый, но рассудительный и хладнокровный.
