Наконец партизан пришел. Это был небольшой сухой человек лет сорока, с лицом, заросшим неопрятной круглой бородкой, какие бывают у людей, отпускающих бороду поневоле. Одет он был в поношенную, вытертую добела кожаную куртку. На носу у него были старые, перевязанные ниткой очки. И фасон-то этих очков был тоже какой-то старинный: маленькие овальные стеклышки в железной оправе.
Вид у него был совсем не воинственный, мало вязавшийся с рассказами о его необыкновенной партизанской работе. Из-за стекол очков глядели добрые-предобрые глаза, окруженные сеткой морщинок. И морщинки эти были особенно добродушные.
Причиной его опоздания была неожиданно подвернувшаяся возможность ликвидировать группу гитлеровских штабных офицеров, остановившихся на ночлег в деревне. Операция прошла удачно. В руках партизанского командира очутились важнейшие материалы.
Человек в очках приоткрыл свой портфель — обыкновенный потертый портфель рядового советского работника, и Прохор увидел толстую пачку немецких документов.
— А они не могут по твоему следу... сюда? — спросил Прохор.
— Нет.
— Как бы не помешали улететь.
— Нет, — так же твердо повторил партизан. После некоторого раздумья он добавил: — Кроме жены и сынишки, никто не знает, где я.
Прохор удивленно поглядел на него:
— Они что же, с тобой были?
Тот кивнул, ласково улыбнувшись:
— Она мой первый помощник... Золотой помощник.
— Так, так, — нашелся только сказать Прохор. — Теперь до вечера пролежим... Ты кто же по специальности?
— Агроном... На закате взлетим?
— Лишь бы света хватило для взлета, — сказал Прохор. — А там и в темноте доберемся.
— Так, так, — в тон Прохору ответил теперь агроном и надолго умолк.
Потом с прежней ласковой усмешкой сказал:
— Они выйдут вон на ту дорогу посмотреть, как мы улетим. — Его светлоголубые близорукие глаза прищурились при взгляде на дорогу, ведущую к деревне...
Они лежали в кустах до вечера. Когда солнце было уже близко к горизонту, Прохор сказал:
— Пора.
Но агроном вместо ответа знаком приказал: «Ложись!» Его взгляд был устремлен на дорогу. Прохор увидел на фоне заката две фигуры: женщину и ребенка. Они медленно шли по дороге к леску. Прохор понял, что это жена и сын агронома.
— Пора, — повторил Прохор.
Но агроном сердито прошептал:
— Ложись!
Прохор нехотя опустился в росистую траву, но, поглядев в ту сторону, куда смотрел агроном, замер: со стороны деревни, наперерез четко вырисовывающимся на алом закате фигурам, катилось несколько мотоциклов: серо-зеленые шинели, шлемы...
