Формальности представления новому секретарю обкома прошли мимоходом. Руководители областного управления НКВД сели за стол. Начал Шаров:
— Дела у нас действительно неотложные. Я об этом по телефону не случайно сказал, но времени они займут немного. Надо вот подписать протокол, в котором значатся несколько врагов партии и народа. — И он подал мне список.
— Дела длительно проверялись. Можете поднять трубку и спросить прокурора области, — уточнил Сак.
— Хорошо, спросим, если потребуется. Но подписывать бумагу пока не буду. Оставьте ее мне, и давайте поступим так: начальник следственного отдела принесет мне все дела на осужденных. Вместе будем рассматривать их, не торопясь.
— Я вас не понимаю, — вспылил Шаров, — вы вводите свой порядок рассмотрения дел. Я вижу в этом недоверие органам.
— Вы ошибаетесь. Раз я предлагаю вместе рассмотреть все дела, то, стало быть, доверяю. Подписывать же список заочно недопустимо, и вам должно быть ясно, что этот список на несколько десятков человек я тем более не подпишу. Это было бы преступлением! Приходите через два часа, и мы засядем хоть на целую ночь. Будем разбирать персонально каждое дело.
— Значит, все же не доверяете нашим органам и прокурору? Слишком рано это вы делаете...
— Я обязан не только доверять, но и проверять. Не понимаю, почему вы возмущаетесь? Еще раз повторяю: приходите ровно в десять вечера, как условились.
В 10 часов вечера Сак вошел ко мне с кипой следственных дел и стал их раскладывать на столе.
— А где Шаров? — спросил я.
— Доложить все дела он поручил мне. Видимо, заболел.
— Так, так... Ну, что ж, докладывайте каждое дело и передавайте мне.
— Вот это работенка совершенно не предвиденная... Этак нам потребуется сорок дней и сорок ночей, — с усмешкой заметил Сак.
Мы просидели до 5 часов утра, когда Сак оживленно сообщил:
— Все рассмотрены...
— Ну, теперь и мы можем уйти на отдых, — ободрил я Сака.
— А каково ваше мнение по делам? — спросил Сак, как бы желая получить вознаграждение за трудную для него ночь.
— Отрицательное. Так и скажите Шарову.
Утром мне позвонил возбужденный Шаров.
— Скажите, пожалуйста, чем закончилось рассмотрение следственных дел?
— Следствие по делам проведено с нарушением советских законов, — ответил я, — в противоречии с решениями партии и правительства. Я предлагаю, за необоснованностью, все дела прекратить и арестованных, находившихся под следствием, немедленно освободить.
— Немедленно?! Я доложу об этом Москве...
