— Ишь, как обознался ты, Микола, — разочарованно тянет Захаров.
— Ничуть не обознался! — обижается Лукичев. — Своими ушами слыхал его фамилию.
— Расскажи толком, — советует Белышев. — Где ты видел Ленина?
— В Смольном! Прихожу, а там народу еще гуще, чем позавчера, когда мы с тобой к Свердлову являлись. В нижнем этаже и в коридорах не протолкаться. Ордера на винтовки выдают, по сто пятьдесят штук на каждый завод. В семнадцатой комнате никого нет, хотя часовой стоит. Спросил у него, где Военно-революционный комитет. Дал мне другой адрес: комната номер десять. Иду, номера считаю на дверях в коридоре, а навстречу спешит один человек. Поравнялся, прищурился, глянул пронзительными глазами, будто в душу заглянул, и спрашивает: «Вы кого ищете, товарищ?» Голос приветливый, но букву «эр» не так выговаривает, как все. Малость картавит. Не знаю почему, а только высказал я одним духом, что моряки «Авроры» выполнили предписание Военно-революционного комитета и ждут указаний, что делать дальше. «Очень хорошо, очень хорошо, — быстро отвечает он. — Расскажите об этом товарищам в комитете. Они в десятой комнате». Показал мне, где комната номер десять, и хотел идти своей дорогой, одного из-за угла на него какой-то соглашатель в очках наскочил и орет: «Вы рассчитываете и опираетесь на штыки, господин Ленин!» Тут я к месту прирос. Выходит, это и есть Ленин?! Стою и жду: что он скажет... Гляжу, Ленин поглаживает свой громадный лоб, хитро щурится и кладет того соглашателя, который с буржуями полюбовно захотел столковаться, кладет его на обе лопатки... Помню слово в слово: «Не большевики, но весь народ штыками будет защищать завоевания революции...» Повернулся и пошел по коридору, а я смотрю и смотрю вслед ему... Однако ни бороды, ни усов не было у Ленина.
— Как же так? — недоумевает озадаченный Липатов.
— Очень просто, — догадывается Белышев. — Он же сколько месяцев от шпиков скрывался! Наверно, сбрил бороду и усы, чтобы по ним не опознали.
— А что в городе? — любопытствует Захаров.
— На Невском — тьма-тьмущая. Господа, ихние барышни и дамочки, всякие корниловцы. Жужжат, будто осы, которым в гнездо палку воткнули. Броневики туда-сюда ездят. И наши и Керенского. На мосту у Мойки наш Бабин и патруль из кронштадтского отряда какую-то делегацию из городской думы назад повернули. Душ двадцать господ. С зонтиками. Хотели на «Аврору» пройти, чтобы уговорить нас слушаться Керенского, а не большевиков. Бабин показал этим господам на свою бескозырку. «Грамотные? — спрашивает. — Прочли, что здесь написано?.. А если прочли, должны понимать, что говорю с вами от лица команды крейсера «Аврора». Слушайте, что скажу: у нас на корабле такие, как вы, нейтральные соглашатели под караулом в трюме сидят. Может, за компанию к ним желаете?.. Нет?.. Тогда идите по домам чай пить и не путайтесь под ногами у людей... Кругом марш!..»
