Отобрав двадцать человек из массы желающих идти в разведку, машинисты уводят их на верхнюю палубу, к трапу, возле которого ерзают на коротких речных волнах спущенные с корабля шлюпки.
Откинув капюшон плаща, Белышев продолжает обход помещений. Приятно побыть в тепле после ночи, проведенной на ветру, под дождем! Обостренный слух ловит обрывки разговоров.
Комиссар входит в кубрик.
Смеющиеся артиллеристы плотным кольцом сидят и стоят вокруг дюжего комендора Евдокима Огнева и его закадычного дружка Лариона Гурдина.
— ...Вот погодите, — басит Огнев, — вытряхнем господ — и сами себе господа будем!
Улыбки на лицах артиллеристов сменяются суровой решимостью. Взгляды обращены на Белышева: скоро ли?
— Чего же годить? — недоумевает комендор Минеев. — Когда выступим, комиссар?
— А разве мы не выступили? — в свою очередь, спрашивает Белышев. — Чем плоха позиция для пушек? Или боитесь промахнуться по Зимнему?
— Отсюда?.. Как-нибудь не промахнемся, — обещает Огнев. — Только прикажи.
— Не я приказываю, а Военно-революционный комитет. Мы обязаны подчиняться его указаниям. Так предписал Центробалт. Лукичев послан в Смольный. Вернется и скажет, что приказано «Авроре».
Гурдин вздыхает:
— Скорее бы...
Оглушительное дребезжанье сигнального звонка пронизывает весь корабль.
Теперь разговаривать некогда.
Вслед за Белышевым, на ходу заряжая винтовки, обгоняя друг друга, моряки выбегают на верхнюю палубу.
Все еще только рассветает.
Тусклый октябрьский день занимается над Невой и фасадами зданий на гранитных набережных. Мост и набережные пустынны. Ветер гонит по свинцовой поверхности реки грязнорыжие барашки зыби.
Комиссар осматривается и, не увидев ничего угрожающего, спешит на мостик, чтобы узнать причину боевой тревоги.
— Гляди!
Захаров протягивает руку в сторону устья, где возвышаются в тумане корпуса цехов, стапельные площадки с недостроенными кораблями и напоминающие исполинских аистов с опущенными клювами краны Балтийского завода.
На фоне цехов движутся по Неве, курсом на мост, пять продолговатых пятен.
— Миноносцы! — опознает Липатов. — За кого? За Керенского или наши?
Белышев хватается за бинокль. Отчетливо различимы приземистые миноносцы и высокобортные минные заградители. Вздымая буруны на реке и отбрасывая их к гранитным берегам, корабли идут против течения.
— «Прозорливый», — читает Белышев название головного миноносца. — За ним заградитель «Хонер», третьим — миноносец «Прочный», четвертым — минный заградитель «Амур», концевым — «Рьяный». Из Кронштадта. Наши! Отставить боевую тревогу!
