— Прошу слова! — доносится оттуда, где стоят офицеры, голос Эриксона.
Белышев, члены судового комитета и вся команда вопросительно глядят на старшего лейтенанта.
Он держит в руке листок.
— Имею распоряжение совсем иного порядка. Считаю необходимым довести его до сведения всех присутствующих: «Приказываю всем частям и командам оставаться в занимаемых казармах впредь до получения приказов из штаба округа. Всякие самостоятельные выступления запрещаю. Все офицеры, выступившие помимо приказа своих начальников, будут преданы суду за вооруженный мятеж. Категорически запрещаю исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных организаций. Главный начальник округа Генерального штаба полковник Полковников»... Надеюсь, вам понятно, что означает это? — спрашивает командир.
— На всякий чих не наздравствуешься! — отвечает Липатов под одобрительный смех собрания.
— На приказание Полковникова у нас имеется приказание Центробалта, — сообщает Белышев, подняв над головой телеграмму, принесенную связным. — Вот оно: «Крейсеру «Аврора», заградителю «Амур», Второму Балтийскому экипажу, гвардейскому экипажу и команде Эзеля... Центробалт совместно с судовыми комитетами постановил: «Авроре», заградителю «Амур», Второму Балтийскому и гвардейскому экипажам и команде Эзеля всецело подчиняться распоряжениям Революционного комитета Петроградского Совета».
— Разрешите взглянуть? — просит Эриксон. — И на телеграмму Центробалта и на предписание.
Белышев передает оба документа соседу, тот — следующему. Пропутешествовав через все собрание, листки с предписанием Военно-революционного комитета и телеграммой Центробалта попадают в руки Эриксону.
Командир внимательно разглядывает их и вдруг во всеуслышание заявляет:
— Позвольте, позвольте... Здесь сказано: «Комиссару и в полковой комитет «Авроры». Что за комиссар на военном корабле? Никаких посторонних представителей не должно быть на борту!
Офицеры многозначительно переглядываются.
Собрание озадачено. Из разных углов раздаются провокационные выкрики тех, кто давно составляет незначительное меньшинство на крейсере, — эсеров, анархистов и меньшевиков:
— Никаких контролеров!
— Почему нам не доверяют?
— Знаем мы этих штатских!
— Председатель, протестуй! Или ты не председатель?
— А судовой комитет на что?..
Лукичев барабанит кулаком по столу:
— Тише!.. А если не посторонний?
— А кто? Не ты ли, Микола?
Офицеры откровенно смеются.
Белышев гневно смотрит на них и коротко бросает им в лицо:
