«Ну что ж, Еро, не отвечай, не отвечай, — Занан обиделась, — можешь слова мои ни во что не ставить. Я одна осталась от двух знаменитых родов, а бедную старуху разве ж ты слушать станешь?.. Мужчины рода Варпетанца исчезли с лица земли, а ты вот остался. Справедливо? Орлы рода отца моего исчезли, а Еро остался! Справедливо?.. Грешно, господи... Я, Еро, пока дышу, рассказывать буду, слушай не слушай. Это мой долг. Одна я, старуха бедная, осталась от двух родов. И дыхание их сохранить в этом мире — мой долг». — И Занан все ближе и ближе подходила к Сантро: вон новый человек, он не знает ее рассказов. Если б каждый день, да нет, хоть раз в неделю появлялся в бригаде новый человек!
— Руку у тебя камнем отдавило? — осторожно заговаривает старуха.
Сантро не сразу сообразил, о чем речь, глянул на кулак свой, потом на старуху, потом снова на кулак. Словно только сейчас заметил: пальцев-то нет!
— Ясное дело, камнем отдавило, а то чем же еще, мамаша, — голос у него был мирный, мягкий, жалостливый, и Занан осмелилась:
— А вот в роду свекра моего Варпетанца был парнишка по имени Манес. И однажды пошел Манес в ученики к известному мастеру, строителю монастырей. И за полтора года он, спасибо мастеру, сам большим умельцем стал...
— Как звать тебя, братец? — Сантро вспомнил, когда впервые пришел он в Акинт, человек этот одиноко сидел возле дверей буфета, а потом Баграт сказал про него: на фронте был этот шалопай.
Артуш, подняв плечи, немигающим взглядом смотрел на вывалянный в глине камень. Через неделю ему стоять перед товарищеским судом. Жена секретарю райкома заявление написала, требует, чтоб преподали урок ее муженьку, свернувшему с пути праведного и нарушившему моральные законы, пусть вправят ему мозги и вернут в лоно семьи. Секретарь райкома переправил заявление председателю товарищеского суда поселка, а судья Герасим скоро вылупит глаза на гражданина Артуша Енокяна...
— Как тебя звать-то? — Сантро коснулся обрубком ладони плеча Артуша. Тот искоса глянул на Сантро, промямлив свое имя. — Так ты в войне участвовал?
«Да будь проклята война и ты с нею вместе». Артуш выпускает дым из уголка рта. Герасим вылупит на него глаза: «Гражданин Артуш Енокян, вы нарушили законы общественной морали». —«А что я такого сделал?» — «Молчать!..»
«Да кто ты такой, чтоб заставлять меня молчать? Ты судья дутый, а орешь, как настоящий!..» Так ему и скажу... Только ведь... Артуш задумался, все-таки Герасим-то судьей называется. — «Молчать! Вы бросили жену свою, гражданку Ареват, и детей своих и незаконно женились на гражданке Про...» — «Это мое личное дело. Я свободный советский гражданин, не люблю жену, вот и развелся». — «А дети?» — «Дети?.. А это не дети любви». — «А гражданку Про вы любите?..»
