Я говорил о живых, но есть и ушедшие. Стрельченко, Копштейн, Кульчицкий, Коган, Гудзенко, Недогонов. Все они тоже когда-то в юности проходили университеты Павла Антокольского».
Ни одно из поэтических имен не упомянуто здесь произвольно. В каждом отдельном случае Симонов мог бы с фактами в руках подтвердить свою правоту.
Говоря о первой встрече с юностью, Антокольский писал в стихотворении «Весна на автозаводе»:
Она придет, веселая, простая.
И сколько бы ни написал ты книг, —
Ты скажешь, вровень с нею вырастая,
Что не учитель ей, а ученик.
Процитировав эти строки в одном из писем ко мне, Павел Григорьевич писал: «В этом суть всей моей педагогики. Звание ученика всегда выше звания учителя. Ученик — это нечто подвижное, незаконченное, растущее. И в глазах тех, кто официально (по ведомости) числятся учениками, учитель сразу вырастает, если он к тому же еще и ученик! Но это предмет тонкий, логически я не могу его объяснить. Угадываю, что дело — в характере, в походке, в почерке жизни. Только этим я был нужен, интересен и привлекателен для так называемых «учеников» от Луговского, который моложе меня на пять лет, до Беллы Ахмадулиной, которая моложе на... сорок пять».
В письме от 2 августа 1966 года, рассказывая, над чем он работает, Павел Григорьевич сообщал: «Сейчас пишу (для «Комсомолки») статью о «молодой поэзии», т. е. о поколении, следующем после Евтушенко, Вознесенского, Беллы: у меня есть материал, т. е. поэты, о которых еще никто не знает».
В этих словах звучала оправданная гордость: еще никто не знает молодых поэтов, а он, их старший друг и наставник, уже пишет о них!
17 сентября в «Комсомольской правде» появилась статья Антокольского «Так начинаются поэты...»
Поначалу я был разочарован: автор повел разговор о Владимире Корнилове и Илье Фонякове. Разве их можно назвать «поэтами, о которых еще никто не знает»? Но вслед за тем статья запестрела именами, в самом деле не известными еще почти никому: Юрий Линник из Петрозаводска, Игорь Кравченко из Владивостока, Геннадий Сухорученко из Таганрога, Виктор Афанасьев из Москвы...
О ком-нибудь из них критик двухтысячного года напишет так же, как я пишу сейчас о тех участниках пушкинского сборника, имена которых широко известны в нашей стране...
Постоянная тяга молодежи к Антокольскому, несомненно, объясняется тем, что он никогда не претендует на роль непогрешимого учителя, а, наоборот, «вровень с нею вырастая», всегда готов сам учиться у нее.
