. Да и Молоток любил повторять, что лучше смотреть в окно, чем в зеркало, ведь тогда ты видишь только себя и то, что у тебя за спиной.
— Не смей его трогать. Он очень дорогой.
Этикетка на баночке с кремом обещает избавить кожу от веснушек, сделав ее «мягкой, гладкой и белой». Но веснушки Кэролайн по-прежнему бросаются в глаза, словно восклицательные знаки.
— Да, мисс. — Я собираю тяжелые волосы Кэролайн на затылке и укладываю завитушки у лба.
— Ноэми воспитана не лучше коровы, но она сносно готовит. Конечно, не так, как ее мать, но кто вообще может сравниться со своей дорогой матушкой? Тебе повезло, что ты сирота. — Голубые глаза Кэролайн вызывающе смотрят на меня из зеркала.
Поразительно, с какой ловкостью она раздает пощечины сразу трем людям — своей матери, Ноэми и мне, и все это одним ударом. Но я стараюсь пропустить ее пустяковые замечания мимо ушей. Песня о том, что у меня нет матери, звучит с тех пор, как Кэролайн начала сгонять Ноэми с коленей ее мамы. Вспомнив слова миссис Пэйн о том, что мы с Кэролайн неровня, я еле сдерживаю смех. Можно подумать, Кэролайн когда-нибудь позволит мне об этом забыть.
Кэролайн швыряется приказаниями, словно камнями. «Напудри мне шею». «Достань веер. Нет, не этот, коровья твоя голова. Неужели не видишь, что он сломан?» «Застегни мне ботинки».
И так будет продолжаться всю жизнь? Скучные поручения, перемежающиеся ударами под дых? Здесь совсем не то что в шляпной мастерской: нет никакого видимого результата, нечем гордиться и, конечно, не приходится рассчитывать на благодарность. Такая работа мне противна, а ведь мой первый день еще не закончился.
Я подаю Кэролайн ботинки, в которые она вставляет свои призрачно-белые ноги. Блестящие, словно скрипка, ботинки Кэролайн с тисненым узором сшиты из такой темной кожи, что кажутся почти черными. Готова поспорить, что их привезли из Италии.
Когда мы — Кэролайн в темно-синей амазонке и я в бриджах миссис Пэйн — выходим из особняка, меня не радует даже яркое солнце.
Старина Джин кормит Фредерика, коня Кэролайн, пеканами, а Картофелина в это время пытается слизать кепку с его головы. С нашей последней встречи кобыла выросла по крайней мере на восемь дюймов, а белое пятно в форме кувшина у нее на лбу превратилось в звезду. Пушистые ворсинки, торчавшие во все стороны, теперь лежат гладко, словно на стройные ноги Картофелины пролили чернила.
Я поглаживаю звезду на лбу у лошади.
— Кто у нас первая красавица на всей Пичтри-стрит? Робби понравились бы твои зубы. Старина Джин, дай-ка мне орехов.
