— Но зачем была нужна такая жестокость? Эти зверские пытки?
— Это же варвары, — пожал плечами Катон. — Жестокость для них в порядке вещей. Они даже не осознают, что в этом есть что-то дурное.
— Чушь. Всё они прекрасно осознают… проклятые мучители. А еще лучше осозна́ют, когда им придется за все это заплатить.
— Командир, а как быть с приказом командующего? — попытался вмешаться Макрон.
Но Максимий, оставив его слова без внимания, повернулся к колонне.
— Когорта! — проревел он во всю мощь своих легких. — Приготовиться к маршу!
— Но если броды останутся без прикрытия, Каратак сможет…
Максимий повернулся и с жестокой улыбкой на лице процедил:
— Макрон, нам вполне хватит времени разобраться с варварами и прикрыть брод. Положись на меня.
— Но, командир, весь шанцевый инструмент в крепости.
— Мы еще успеем сюда вернуться.
— Если нам придется еще и возвращаться…
— Чтоб тебе провалиться, Макрон! — проревел Максимий, сжав кулаки. — Бери свою центурию и отправляйся с нею за этими проклятыми кирками да лопатами. Встретимся у брода.
— Есть, командир.
— Когорта! — Максимий поднял правую руку и указал вперед. — Шагом марш!
— Третья центурия, разойдись! — скомандовал Макрон.
Его бойцы сошли с дороги, а остальная когорта во главе с центурионом Максимием форсированным маршем двинулась по склону, направляясь к Тамесису. Пропустив бóльшую часть колонны вперед и убедившись, что Максимий не оглядывается, Макрон ухватил за руку проходившего мимо Катона и торопливо заговорил:
— Послушай меня, дело оборачивается дерьмом. Максимия явно не туда занесло. Если он захочет посчитаться за своих приятелей из форта, это может обернуться для тебя и остальных ребят большой бедой.
Катон медленно кивнул:
— Сам вижу. Постараюсь сделать, что смогу, хотя тут от меня мало что зависит. Увидимся у брода.
— Надеюсь. Будь осторожен, парень.
— Я всегда осторожен, будто ты не знаешь.
Катон улыбнулся другу и вновь повернулся к своим солдатам.
Макрон проследил за тем, как его друг занял место впереди Шестой центурии рядом с Фигулом, проводил колонну взглядом и, только когда ее хвост скрылся за холмом, приказал бойцам подняться по склону. Шли молча — к скрипу амуниции и звяканью оружия примешивалось лишь хриплое карканье воронья, для которого в крепости нынче был настоящий пир.
