— Туллий! — поторопил сослуживца Макрон.
Туллий замешкался и уже открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но передумал и покачал головой.
— Да так, ничего особенного. Просто постарайтесь не ссориться с Максимием. Особенно это относится к тебе, юноша.
Катон поджал губы, и Макрон, заметив это, не удержался от смеха.
— Да не будь ты таким обидчивым, Катон. Ты, конечно, центурион, кто бы спорил, но нужно с пониманием относиться к людям, которые по ошибке принимают тебя за мальчишку.
— Мальчишки такого не носят, — буркнул в ответ Катон, постучав пальцем по наградным медальонам, и тут же пожалел об этом, действительно мальчишеском, порыве.
Макрон поднял обе руки, словно сдаваясь:
— Все, все. Прошу прощения. Но оглянись по сторонам, Катон, ты видел хоть одного командира, который был бы не то что твоим ровесником, но даже лет на пять старше тебя? Боюсь, ты редчайшее исключение.
— Исключение-то он исключение, — спокойно добавил Туллий, — но высовываться ему с этим не стоит, если хочет себе добра.
Проговорив это, ветеран отвернулся и последовал за Феликсом и Антонием к выходу из шатра. Макрон задумчиво поскреб подбородок:
— Что он имеет в виду?
— А ты не догадываешься? — горестно промолвил Катон. — Похоже, командир нашей когорты считает, что я не дорос до своей должности.
— Чушь все это! — Макрон ободряюще хлопнул младшего товарища по плечу. — О твоих заслугах известно всему легиону. Ты не должен никому ничего доказывать.
— Скажи это Максимию.
— Понадобится, скажу. Если он раньше сам этого не поймет.
Катон покачал головой:
— Максимий в нашем легионе всего несколько месяцев, он прибыл с пополнением, пока мы находились на лечении в Каллеве. Скорее всего, он обо мне почти ничего не знает.
Макрон потыкал пальцем в один из Катоновых медальонов:
— Все, что ему требуется о тебе знать, и так видно. А сейчас давай поспешим, а то, не ровен час, опоздаем к Максимию на инструктаж. Ведь мы этого совсем не хотим, верно?
Проверив, как оптион организовал несение караула, и вполне удовлетворившись увиденным, Катон прошел вдоль ряда палаток Макроновой центурии и просунул голову во входное отверстие самой большой из них, в самом конце линии. Макрон сидел за небольшим раскладным столом и при тусклом свете масляной лампы рассматривал какие-то навощенные дощечки.
— Готов?
Макрон поднял голову, отодвинул стопку дощечек в сторону, встал со стула и шагнул навстречу Катону.
— Конечно. В любом случае с меня хватит. Тут проклятые платежные ведомости — у меня от них голова кругом идет. Поневоле случается, что нет-нет да и пожалею о том времени, когда моим оптионом был ты. Тогда, по крайней мере, со всеми этими счетами-отчетами был полный порядок, а я мог, не забивая себе голову цифрами, сосредоточиться на настоящем деле.
