Он поморщился. Каким бы он ни был мажорчиком, но в этом мире даже у вседозволенности есть определённые пределы.
— Назови мне своё имя, — приказным тоном произнёс парень.
Я сложил руки на груди и нагло улыбнулся.
— Боишься? — с превосходством спросил Боярский.
Уверенно делаю несколько шагов вперёд, чем сокращаю расстояние между нами вдвое.
— Ещё вопросы?
Он поджал губы, пристально всматриваясь в моё лицо.
— Я тебя запомнил. Тебя ждут большие неприятности, — с нескрываемой угрозой произнёс он.
— Нда? — удивлённо приподнимаю бровь. — Ну я тоже подожду, пусть приходят. А сейчас: покинуть помещение.
Парень, максимально пристыжённый и посрамлённый, с позором бежал с поля словесной баталии. Пристыжённый и посрамлённый.
— Каналья, тысяча чертей! — не удержался я, и плевать, что никто не поймёт.
Мы подошли к девушке, приходящей в себя. Момо ожидаемо мялся за моей спиной, я же спросил:
— Как состояние?
Но вместо ответа получил:
— Зря ты его разозлил. Он из рода Боярских.
— Я знаю, — кивнул.
— Он устроит тебе много проблем, — настояла Соня.
Я чуть задумался, пытаясь поставить этого умника в список своих проблем. Мажорчик, по уровню исходящей от него угрозы, оказался в самом низу, сразу после доктора. Свою семью он не задействует, всё же Род Основателей — это не баран чихнул. Наш маленький конфликт ниже их достоинства. Разве что своих друзей привлечёт… Ну и флаг ему в руки.
— Не страшно. У меня есть друг Момо. Видишь? — я указал на названного парня. — А в сравнении с ним вообще ничего не страшно.
Шутка не прошла. Соня смерила меня холодным взглядом, тоже выражая сомнения в моём психическом здоровье, и, гордо вскинув голову, удалилась. Даже спасибо не сказала.
— Ты неправильно с ней говорил, — проворчал Момо. — Слишком… неправильно.
Я хмыкнул:
— Ой, чья бы корова мычала. Всё, пошли отсюда. Я хочу есть.
Однако моим планам вновь не суждено было сбыться. Стоило нам выйти на улицу через задний вход, как рядом оказался персонаж. Уже стемнело, но в свете, идущем от окон, он был хорошо виден. Внешне типичный одарённый — высокий и хорошо сложенный. Лицо молодое, застывшее в выражении хмурой серьёзности. Парень будто жил в своём, собственном нуарном фильме: куртка с высоким воротником, дождь, порывы ветра, играющие с волосами. Не хватало ему только шляпы и сигареты.
— Минакуро Като? — обратился он прямо ко мне.
От него за километр несло полицейским. Юстициарием в нашем случае. Бронс обещал полную безопасность со стороны своего ведомства, но я не стал делать поспешных выводов. Я, с момента вступления в род Минакуро и до сегодняшнего вечера, ещё не успел сделать ничего не законного. Пока не успел.
