- Дмитрий хочет публично выяснить интересный, но на мой взгляд неразрешимый вопрос, - вежливо улыбаясь стал пояснять Иван. - Вопрос в том, существует ли предел победительной воли? Никто ведь у нас не верит в такую чушь, как Бог, религия. Значит, с этой стороны возмездие не ожидается. Твой сын, папа, и мой брат был всем доволен и не думал ни о каких геноцидах русского народа, пока чужая воля, против которой он бессилен, не захотела отобрать у него его кровное.
- А хоть бы и так, Ванька! Тебе то что? Тоже клеишься, да? Я вижу, я все вижу!
- Зачем мне клеиться? Мне нужно только моё, - тихо и убежденно проговорил Иван.
- Михаил Семенович! Уже поздно. Если я не нужен, то я хотел бы вас покинуть, - проговорил, вдруг, Григорий Аркадьевич.
- Да, конечно. Завтра с утра встретимся в Москве. Или созвонимся. Может останешься, кофе выпьем?
Тут зашевелились все черные жуки и стали прощаться. Нам, домочадцам, некуда было торопиться. Мы остались за столом, конечно. Курагин пошел проводить гостей. Отсутствовал недолго Я с аппетитом накинулся на котлеты из семги, жалея, что желудок не резиновый. Катенька тревожно шарила по сторонам глазками, но мне неизменно улыбалась. Улыбался и Иван. Но тихо и самому себе. Это заметил Дмитрий, в упор не видящицй меня. Бросил вилку на тарелку, чуть не разбил.
- Ну чего, чего лыбишься? Думаешь, подставил? Думаешь, теперь в любимчики выбьешься? Да не нужно это мне было никогда. Захочу, завтра же уеду.
- Молчать! - закричал показавшийся в дверях Курагин Он услышал последние слова сына. - Ты уедешь, когда я позволю. Свободы воли ему захотелось. А раньше времени не лезь, не лезь!
Я впервые за эти сутки видел его вышедшим из себя. Он побагровел.
- Ты почему один ужинать явился? Ты почему Ирину оставил? Так я тебе и поверю, что она плохо себя чувствует. Если и плохо, то из-за тебя. Если других способов не знаешь, чтобы удержать жену возле себя, то какой ты муж?! Амеба! - выкрикнул он с презрением. - Надо же, сыновей породил! Один слабак, женский подкаблучник, другой - мелкий интриган.
- А ты какой отец?! - закричал Дмитрий.
Катенька уже, сама не замечая, держалась за мою руку. Впрочем, уходить не собиралась. Я тоже. Лакеи с Семеном Макариевичем застыли у стен; как бы то ни было, им уходить тоже нельзя. Даже чавканье прекратилось В какой-то момент раздалось было оттуда, со стороны Курагинсского стула, тяжелое гулкое рычание, - словно камни перекатывались, - но смолкло; тяжело поднявшись, пегий дог тенью проплыл к выходу. Не вытерпел свары, ухмыльнулся я про себя.
