В подвале при свете лампы обсуждали, как лучше двигаться на восток, минуя большаки и шоссейные дороги, на которых могут оказаться гитлеровцы. Кто-то предложил:
— Через Грушев надо…
Повеселевший Давыдов откликнулся:
— Обязательно через Грушев. Там надежные люди живут и помогут нам всегда. Там у меня знакомый есть — дед Леон Хирук, той осенью старику исполнилось 90 лет. Да мне бы только с вами к этому Леону добраться! Этот дед, сказывают, еще русских революционеров с ленинской «Искрой» через царскую границу переводил… Если в его хате места не хватит, у дочерей и внуков его разместимся. У него, почитай, полсела родственников!
* * *
Выходили в понедельник, после полуночи. Группа под командой старшины Клещенко, выйдя из заставы, должна была пробиваться сразу на северо-восток к селу Бараньи Перетоки и там, в леске за селом, в условленном месте, подождать остальных. В группу Клещенко, кроме здоровых бойцов, входили раненые Конкин, Песков, Давыдов, Никитин и старуха мать Лопатина.
Сам Алексей Лопатин двигался вместе с остальными бойцами, женщинами, детьми и ранеными, которые не вошли в группу Клещенко.
Медленно, в полной темноте, задерживая дыхание и с трудом переставляя ноги в узком полузасыпанном окопе, шли за начальником заставы женщины и дети. Здоровые бойцы несли раненых. Укачивала на руках сонного Толю Анфиса Лопатина. Сдерживали стоны раненые. Они понимали, что один неосторожный звук может погубить всю группу.
Лопатин, выйдя первым, решил вести свою группу окольным путем. Двигаясь в направлении белого каменного креста под вишенкой, он думал проскользнуть лощиной под самым носом у жандармских патрулей около хутора Задворья, надеялся пересечь большак, соединяющий Скоморохи с Ильковичами возле усадьбы Никиты Пеньковского, и податься дальше, в обход, на Стенятин. А уже из этого села, как казалось Лопатину, можно будет повернуть вверх, к Бараньим Перетокам, к тому леску, где решено было собраться всем.
Двигаться было нелегко. В одном месте ход сообщения оказался заваленным упавшими сверху балками. Чтобы перенести Дариченко через бревна, Максяков остановился и высоко поднял носилки. Заминка остановила продвижение всей группы.
Подойдя к левому блокгаузу, Лопатин вылез из окопа и хотел было подхватить носилки, как вдруг услышал, что во дворе, под чьими-то ногами, зашелестел бурьян.
— Фашисты! — шепнул Лопатин и спрыгнул обратно в окоп. «А что если они накинутся на группу Клещенко, приготовившуюся выходить?» — подумал он и приказал поворачивать обратно.
