Приятно было Лопатину услышать эти простые слова, которыми окрестные крестьяне оценивали стойкость кучки пограничников, но он, не выдавая своих чувств, спокойно спросил:
— Далеко продвинулись фашисты?
— А кто их знает? — вопросом ответила мать невесты Зикина. — Одни люди говорят, что Львов уже захватили, другие говорят, что то брехня, что Львов боронится. Под Городком, слыхали мы, красноармейцы много немцев положили. А вот Владимир у них уже. Один наш господарь оттуда вернулся. Рассказывает — танками они его взяли. Сильно побит Владимир, людей много пострадало.
— А сегодня был в селе один человек из Сокаля, клялся и божился, что сам по радио из Москвы слышал, что Советы обратно Перемышль взяли, — скороговоркой, поминутно озираясь, прошептала другая женщина.
— Перемышль?! — воскликнул Лопатин. — Это здорово! Ну, теперь пойдет! — Но тут же, успокаивая свои чувства, он продолжал: — Слушайте, тетки! В случае, если наши люди к вам заглянут, прячьте их от врага. Наши вернутся — спасибо скажут. Доброго дела Советская власть никогда не забудет. Так и передайте всем господарям!
— Будьте спокойны, — сказал мать невесты Зикина. — Любой из колхозников вам всегда поможет. Разве вы не знаете, товарищ начальник, наше село?
— Знаю, конечно, знаю, — сказал Лопатин, — и уверен в ваших людях. А пишетесь-то вы сами как, бабоньки?
— Та то пусте, то неважно, — пробормотала мать нареченной Зикина.
Видимо, она боялась, чтобы в темноте ее фамилию не подслушал какой-нибудь захватчик или предатель, а может быть, просто торопилась.
— Ну, бувайте здоровеньки. Держитесь крепко. Жинкам приветы передайте и воякам вашим всем!..
И обе женщины поспешно исчезли в ночи.
Возвратившись в подвал и отдавая мешок с хлебом женщинам, Лопатин радостно сказал своему заместителю:
— Если это, Павлуша, правда, что тетки рассказали, то, быть может, именно северо-западнее Львова наши уже в наступление перешли? На Краков и Прагу метят?!
— Я думаю, что обманывать нас крестьянкам нечего, — сказал Гласов. — И если даже взятие Перемышля является демонстративным ударом, то и в одном этом факте я вижу большое предзнаменование.
— То есть как? — не понял Лопатин.
— А так! — упрямо протянул Гласов. — Вспомни историю. В прошлую мировую войну наполненный австрийцами осажденный Перемышль несколько месяцев оставался в тылу наступающей на Краков русской армии. Сам Радко-Дмитриев его несколько раз пытался штурмом взять и терпел неудачи. А теперь советские воины в очень тяжелой обстановке, через несколько дней после коварнейшего из нападений, отбирают этот же самый укрепленный город у немцев. Что это значит? Подумай! Это значит, что русские люди теперь уже не те, что раньше. Это, брат ты мой, наглядный урок врагу: «Глядите, гады, не зарывайтесь! Придет время, и ваши собственные города будем занимать!»
