Граница в огне | страница 31
Первый мотоциклист в больших дорожных очках, в легкой зеленоватой блузе с засученными рукавами, гнал машину в открытые ворота заставы. Ему, должно быть, казалось, что проезжая дорога, на которую оба они выехали с луга, минуя заставу, идет к скомороховской церкви.
На самом же деле тут был тупик.
Появление мотоциклистов у сваленных снарядами ворот было настолько неожиданным, что Максяков растерялся и выглянул в окно. Ему сперва показалось, что это прибыли связные от своих.
Галченков поймал немцев на мушку «Максима», как только первый мотоциклист проехал белый каменный крест. Он дал по ним короткую очередь. Мотоцикл с полного хода врезался в насыпь. Водитель слетел в траву.
Второй связной, увидя это, заюлил, закружил по двору, но и его Галченков ударил в спину, и мотоцикл со страшным скрежетом уткнулся в каменное крыльцо заставы.
— Машины сюда! Обыскать убитых! — крикнул Лопатин.
Отступившие до этого немцы еще не успели сообразить, в чем дело, как пограничники вкатили оба мотоцикла с горячими моторами в комнату отдыха. Сразу запахло бензином.
Со всех сторон послышались одиночные ружейные выстрелы. Пули визжали за разбитыми окнами. Это фашисты мешали Зикину и Коровникову обыскивать убитых.
— Да здесь рации, ребята! — закричал Максяков, осматривая скользкие от масла машины.
— Косарев, Беланов, сюда! Остальные останьтесь у пулемета! — приказал Гласов.
Беланов в прошлом был радистом. Косарев протискался к нему и, запыхавшись, крикнул:
— Работенка для тебя нашлась. Скорее наверх, политрук требует! Две рации нам привезли. Давай быстро, устанавливай связь!
Весть о том, что в футлярах мотоциклов найдены рации, молниеносно облетела всех пограничников.
— Ну, теперь заживем! — говорил боец Дариченко в левом блокгаузе. — И подмогу можно будет вызвать, и со всеми связаться. Радио — великое дело! Теперь и в Кремле нас могут услышать! — Ну, это ты, брат, перехватил! — засмеялся москвич Герасимов. — До Кремля отсюда далековато, а вот со штабом армии связаться можно. Я, брат, в этом деле тоже кое-что кумекаю.
Дариченко молчал. Радио он знал слабо и спорить с Герасимовым не хотел. Он следил из бойницы за лугом, откуда уже тянуло сладковатым запахом тления.
В тючках, привязанных к багажникам мотоциклов, пограничники нашли несколько кусков мыла, печенье, сухую колбасу, альбом с видами Вены, чистую одежду, бритвенные приборы и нераспечатанные колоды карт в навощенной бумаге.
— Это тебе, Анфиса! — торжественно заявил Гласов. — Пострадавшие от войны обмундировываются за счет противника. — И он протянул Лопатиной новенькие альпаговые брюки и шерстяной зеленоватый свитер.
