Ели мясо борова без хлеба, отделяя его по жилочке от сала.
Ближе к вечеру, на малопроезжей проселочной дороге, ведущей из Задворья в Скоморохи, показалось несколько открытых грузовиков с немецкими солдатами. Это ехали резервные части гитлеровцев на подмогу своим войскам, задержанным ночью Красной Армией. Одни фашисты сидели в грузовиках, держа на коленях черные автоматы, и глядели на восток, другие, сняв тяжелые каски, не теряя времени, ощипывали гусей.
Белые гусиные перышки, как лепестки облетающего яблоневого цвета, взвивались, вырываемые ветром из рук, и исчезали в клубах пыли.
…Первая, вторая, третья машины ныряют в лощину около Задворья. Вот-вот они обогнут одинокий каменный крест, вкопанный в землю на раздорожье под кудрявой вишенкой, и покажутся опять на виду у гарнизона заставы.
— Не пропускать! Огонь! — приказывает Алексей Лопатин.
Оба станковых пулемета повернули свои рыльца к дороге. Заколебались надульники ручных пулеметов, выглядывавших из окон первого и второго этажей. И как только первая машина показалась из лощины, ее встретил дружный огонь заставы.
Шофер слышит относимые ветром в сторону близкие выстрелы. Немцы стучат в стенку кабины прикладами автоматов. Шофер понимает: самое главное спасение сейчас в скорости, и дает полный газ.
Одна, другая, третья машины проносятся по дороге, увозя в кузовах мертвых и раненых. Думали перехитрить немцы пограничников, объезжая село Ильковичи окраиной, подальше от взорванного моста, да попались тут. Уцелевшие солдаты спрыгивают на ходу с подбитых машин и отползают в пшеницу.
* * *
Спустя полчаса рота полевой жандармерии, под командованием лейтенанта Бурбенкера, окружает село Скоморохи. Оцеплены и соседние хутора, куда еще в 1940 году было переселено из пограничной полосы мирное население. Немцы уверены, что машины обстреляны местными жителями. Никто из немецкого командования не может предположить, что это подала признаки жизни молчавшая всю ночь пограничная застава. Никто из них не может прийти к этой мысли еще и потому, что в штабах резервных частей, продвигающихся из Польши к советской границе, распространяются очень утешительные для захватчиков слухи: «Сопротивление Советов подавлено в первые же часы войны. Через несколько дней немецкие войска будут в Киеве и Москве. Единственными задержками сейчас могут служить плохие дороги».
* * *
Гитлеровцы грубо выволакивают из хат и подвалов жителей Скоморох. Повернутый лицом к стене своей хаты стоит, подняв высоко руки над головой, колхозный сторож Илько Карпяк. Рядом — его жена и дочь Мария, организатор скомороховской молодежи. Позади — два фашиста с автоматами. В хате идет обыск. Семья Карпяков не знает, что будет с нею дальше. Старый Илько понимает, что значит приход немцев. Сколько труда зря потеряно! Сколько пропадет коров, лошадей и свиней колхозных! А урожай какой мог быть собран! Пропали трудодни, которые и он, Илько Карпяк, честно заработал в колхозе. Немало зерна ему причиталось получить из нового урожая за те 180 ночей, которые он отдежурил, недосыпая, у колхозного магазина! Все сейчас раскрадут, растащат…
