Алексей Иванович выключил свет, лег в постель и попытался уснуть. Но сна не было. За окном внизу по улице проносились машины, и блики от света фар бродили по потолку, рождая какие-то неясные призраки теней, жившие своей жизнью, возникающие из ничего и исчезающие, уходящие в вечное ничто. Только под утро он задремал, и когда тусклый утренний свет пробился сквозь шторы, открыл глаза и лежал так долго, глядя в потолок. Потом встал, сварил кофе. Он пил кофе маленькими глотками и курил, курил сигарету за сигаретой. Год назад он бросил курить, но теперь, узнав, что надежды на излечение нет, он, подходя к дому, купил пачку сигарет в том самом ларьке, в котором покупал их всегда, в той, прошлой жизни. «Нет надежды? — подумал он. — Почему же нет?» Он снова открыл газету, прочел статью, ещё несколько раз повторил про себя адрес. Оделся, сунул газету в карман и вышел из дому.
Осенняя сырость сразу же охватила его, забралась в рукава, под воротник пальто. Укрывшись от неё в автобусе, следующем в сторону вокзала, он сел на свободное кресло, но на следующей остановке встал, уступая место женщине, которая казалась явно моложе его. Он не пользовался правом бесплатного проезда для пенсионеров и уступал место дамам, несмотря на то, что они выглядели моложе его. Это было нечто большее, чем привычка — это был протест против наступающей старости и немощи. Он вышел у вокзала, купил билет на электричку, вошёл в вагон. Доехав до станции, указанной в объявлении, сошёл на перрон и спросил первого встречного, как пройти в село, название которого было упомянуто в газете.
— Так Вы к Радомиру? — спросили его. Оказалось, что экстрасенса, точнее, деревенского знахаря Радомира здесь знали все. И никого не удивило, что он, Алексей Иванович, тоже обратился к нему за помощью. Ему подробно объяснили дорогу и описали, как выглядит хата целителя. Без труда найдя жилище знахаря, он увидел у хаты ещё пять человек, ожидающих приема. Дождавшись своей очереди, Алексей Иванович вошёл.
Радомир, крепкий невысокий мужик с окладистой бородой, в вышитой рубашке, с оберегом на лбу в виде ленты, схватывающей длинные до плеч волосы, молча указал ему на стул. Несколько минут он смотрел Алексею Ивановичу в глаза спокойным уверенным взглядом, потом провёл ладонью перед ним сверху вниз и стал говорить. Он полностью подтвердил диагноз Валентина Николаевича и даже срок, отпущенный ему. Да, три месяца, не больше.
— Вы сможете вылечить меня? — с надеждой в голосе спросил Алексей Иванович.
