— Так, вот как обстоит дело? Нет, я не буду готовить бомбу к испытаниям! Я ученый, а не убийца, не палач, не террорист!
— А как же Оппенгеймер? Он ведь тоже был только ученым, между тем, на Хиросиму и Нагасаки сбросили именно им созданные бомбы.
— Я не Оппенгеймер, я, Фауст Зиновьевич Розенфельд! И мне нет никакого дела то того, что он чувствовал, когда его бомба обрушилась на головы мирных жителей! Я не буду участвовать в испытаниях!
— Вы это серьёзно?
— Вполне серьёзно!
— Ну, что же. В принципе, мы можем обойтись и без Вас, жаль, что солидную премию за подготовку бомбы к испытаниям получите не Вы, а Ваши ассистенты, хотя, смею Вас уверить. Вы её заслужили.
— Никаких испытаний не будет! Не будет. Вы слышите!
— Интересно, как Вы этому сможете помешать?
— А вот так!
Профессор поднялся, схватил стул, и, занеся его высоко над головой, нанес сокрушающий удар по дорогостоящему оборудованию. Раздался звон разбитого стекла, приборы жалобно взвизгнули и рассыпались. Он уже занёс стул для второго удара, но тут в руке Михаила Ефимовича блеснул пистолет.
Выстрела профессор не слышал, он лишь ощутил жгучую боль в груди. Он выронил стул, покачнулся и медленно опустился на пол…
Очнулся Фауст Зиновьевич оттого, что кто-то тряс его за плечо.
— Проснитесь, профессор, проснитесь! Что с Вами? Вы кричали во сне! Профессор поднял голову и осмотрелся. Он уснул прямо на кафедре за своим рабочим столом.
— Боже мой, какой позор, — подумал он.
— Вам что, приснился страшный сон? — Над ним стоял молодой человек элегантно одетый, на нем были очки в золочёной оправе.
— Да, мне приснился страшный сон, конечно, — это был сон, боже, какой кошмарный сон! Перед ним на столе лежала все та же газета. Профессор схватил газету и стал лихорадочно искать объявление.
— Что Вы ищете, профессор? — спросил молодой человек.
— Объявление, здесь было объявление, здесь на последней странице в нижнем углу!
— Какое объявление?
— О том, что я, что я, — он понизил голос до шепота, — словом, что я продаю душу дьяволу!
— Бог с Вами, профессор, никакого объявления нет!
Фауст Зиновьевич ещё раз внимательно просмотрел газету. Никакого объявления не было.
— Так, что, всё это мне приснилось? — с трудом выдавил он из себя.
— Конечно! Успокойтесь, всё это был только сон, просто сон и больше ничего!
— Извините, а кто Вы, собственно, такой? Я что-то не встречал Вас прежде на нашем факультете, — спросил профессор, хотя лицо молодого человека показалось ему удивительно знакомым.
