В то время, пока Илья осматривал цистерну с водой, туристы бродили вдоль стола с продовольствием. В контейнерах сохранялось прежнее изобилие. Еда обветрилась, но свежести не утратила.
Наташа приступила к еде. Мясо цыпленка и рис показались ей годными, пусть и пролежали на воздухе. Кисловатый привкус из-за сдобренного лимоном мяса взбодрил ее, и Наташе захотелось добавки. Рядом с продуктовой стойкой она обратила внимание на Павлова, который брезгливо смотрел, как Кира сжимает в пальцах куриную грудку:
— Шацкая наверняка здесь все отравила. Я бы не стал этим завтракать. Если киллеру действительно заказали убийства, то ресторан для этой цели — лучшее место.
Наташа прикрыла руками лицо, прошептала: «Успеть бы добраться до туалета». Ее стошнило в первую раковину возле двери. Прополоскав рот водой, она зарыдала в голос. Через минуту успокоилась и умылась. В зеркале отразился скошенный рот и черные мазки под глазами. В настенном держателе нашлись салфетки, и она намочила их, чтобы стереть потекшую тушь.
Пока Наташа, держась за край раковины, приходила в себя, Элла Рудольфовна отчаянно и не слишком успешно оправдывалась:
— Анатолий и Кира. Официально заявляю, что не травила продукты. Другой мог бы так поступить, но только не я. Всю жизнь мне приходилось вытаскивать людей с того света, а не наоборот, уж поверьте.
Чтобы другие не смотрели на Шацкую с отвращением, она положила в тарелку понемногу от каждого блюда и съела все, что смогла проглотить. После Шацкая налила в бокал грамм пятьдесят оставшегося «мартини», убрав напиток одним мощным глотком.
— Теперь переварить бы все это. Довольны? Со мной все в порядке, — сообщила она.
Подозрения с Шацкой окончательно снял Викентий, когда затолкал в рот кусок мальдивского хлеба:
— Лично мне достаточно доказательств. В еде яда нет.
Туристы неторопливо собирались за общим столом. Вернулась Наташа, пересела подальше от Шацкой. Олег бодрым голосом ей сообщил, что по части Шацкой Павлов ошибся. Не слушая мужа, Наташа больше не притронулась к блюдам. Она налила в стакан апельсиновый сок и пила его так, как будто каждый глоток мог стать последним.
По-соседству с ней Кира складывала у края блюдца куски тонко нарезанной ветчины, вспомнив, что вечером пес остался без ужина. Чихуахуа все это время оставался в бунгало, ключ от двери которого лежал во внутреннем кармане короткой юбки хозяйки.
— Чуп опять порвал шторы, — сказала она. — Уборщица огорчится.
