— Контуры магические чертить устанешь, даже если до сотой доли нежити Гиблого яра доберешься, — заметила, с улыбкою.
И Агнехран помрачнел.
— Тиромиру язык бы следовало вырвать, — произнес в сердцах.
Я улыбнулась шире. Он на меня засмотрелся. Я на него. И вот смотрю, просто ведь смотрю, а чувство такое, словно взлетаю птицею, над облаками, да к самым звездам…
Тут открылась со скрипом дверь в избу, домовой вошел, дверь плечом придерживая, да и сообщил:
— Ужин твой, хозяюшка. Весь день же маковой росинки во рту не держала, поесть надобно. А не то, аспид мне…
На этом домовой до стола дошел, да в блюдце Агнехрана-мага увидал.
Тут же голову склонил приветственно, вежливо склонил голову в ответ архимаг. Да говорить не стали. Споро домовой мой избу покинул, а охранябушка вид сделал, словно вообще ничего не произошло. А затем снова на меня посмотрел, вздохнул, да и сказал:
— Поешь, пожалуйста. А я пока посмотрю, что сделать можно, с силою твоею. Только уговор, Веся, я нужное заклинание ищу, а ты ешь. И в одеяло завернись, дрожишь вся. И все с подноса чтобы съела.
Я поглядела на поднос. Не поскупился домовой — и ветчина копченая, и сыр заморский, и окорока свиного часть внушительная, и грибов всяческих, по счастью не поганок, жаренных понапринес, и…
— Охранябушка, я же столько не съем! — призналась честно.
Маг с сомнением посмотрел на поднос, на меня, и сдался:
— Половину.
Я посмотрела на поднос, на него…
— Половину без вон того маленького кусочка, — не сдавался Агнехран.
Тут дверь открылась, домовой вернулся с краюхой хлеба, да крынкой сметаны. Все передо мной поставил, поклонился магу, да и вышел тихохонько.
— А ты ужинал? — спросила у архимага, скрывшегося за стеллажом с книгами.
— Потом поем, — кратко ответил он.
Мне от ответа его, почему-то и кусок в горло не лез.
— Не буду сама есть, — слова сами вырвались.
— От чего же это? Всегда сама ела, тебе ж со мной неуютно было по первости, а теперь что?
— А теперь неуютно без тебя, — тихо призналась я.
А он услышал.
Вернулся с книгами, целую стопку насобирал, сел, на меня посмотрел, улыбнулся, руку протянул, к блюдцу серебряному прикасаясь, от чего словно рябь по серебру пошла, и сказал:
— Я буду вот те жаренные поганки, домовой у тебя их лучше всех готовит.
— Это не поганки! — возмутилась я. — Грибы лесные, и…
— Поганки, — заверил меня Агнехран. — Давай хлеб сюда, порежу.
Я подскочила, засуетилась, тарелки нашла, вилки, нож почти нашла.
— В другом шкафу. Левее, ниже, чуть дальше, — попутно направлял охранябушка. — Давай так хлеб, у меня нож есть и не один. И ближе.
