Подумал леший, на стул возле меня сел, сгорбился. И высказал растеряно:
— Да, дела. А что дальше было, того Ярина не видела?
— Не видела, — подтвердила я. — Она с напастью справиться пыталась, от того и не помнит. Но что точно могу сказать — было что-то дальше. А что точно, я не ведаю. Да только ведунья Гиблого яра погибла в центре леса своего, а клюка ее оказалась на самой опушке.
— Как оказалась, то уж мы с тобой знаем, — сказал леший.
Узнали, да, с этим не поспоришь.
— А аспид наш, это я точно тебе сказать могу. Сама посуди — глаза у него синие, но не в этом суть, а в ином — порядки он наши знает, по лесу Заповедному ходит-перемещается как у себя дома, а самое главное — он от тебя, ведунья лесная, ребеночка хочет, а значит точно ведает — такие как ты таких как он родить могут-то.
И с этим не поспоришь, так если подумать. Да только:
— Иные они, это я тебе как ведьма сказать могу. Эмоционально разные. Тот что на опушке леса клюку положил, в том боль была, да…
Да и замолчала я.
От того замолчала, что вспомнила разговор свой с аспидом.
« Главный алхимический закон — чтобы что-то получить, следует отдать равноценное. Что отдал ты?»
«Жену. То единственное, чего было не жалко».
И опустилась рука моя, а в сердце закралась мысль страшная — прав леший. Прав. Эмоционально то аспиды для меня, ведьмы, разные, но коли тому что подростком на краю опушки стоял выпало бы сына потерять и жену самолично убить, эмоционально поменялся бы он, изменился, и тогда…
— Может, ты и прав, — прошептала я.
Кивнул лешенька, да только безрадостно — нечему было радоваться.
— Как узнал-то? — спросила по поводу воспоминания этого.
Пожал леший плечами могучими, да и ответил:
— Леся аспида не нашла, Ярина аспида не нашла, я одну клюку взял, опосля за вторую взялся, вот вторая и… показала.
Посидели молча. Да и что сказать-то? Ведунью Гиблого яра было жаль. Клюку ее жаль. Правнука вот тоже жалко очень, а что тут сделаешь?
— С Агнехраном говорила? — спросил леший, кивнув на блюдце перевернутое.
— С ним, — указала на бумагу с записями, — заклинание спросила, да совета.
— Дал, совет-то? — враждебно лешенька поинтересовался.
— Дал. Много чего дал, многое объяснил, о многом задуматься заставил. Аспида бы мне.
И тут как по заказу — распахнулась дверь многострадальная, да так что чуть с петель не рухнула, и рухнула бы, да только подхватил ее Аедан, поглядел на порчу моего имущества сконфуженно, и мне сказал:
— Сейчас исправлю.
