»
[177].
Если так остро стоял вопрос еще до битвы при Стонгебро, то после поражения Сигизмунда в борьбе за шведский трон еще менее было оснований ожидать, что польско-литовские феодалы спокойно отнесутся к попыткам враждебного их королю правителя распространить свою власть на Эстонию. Напротив, было очевидно, что они с еще большей энергией станут добиваться у короля ее инкорпорации в состав Речи Посполитой. В сложившейся ситуации, когда осуществление планов Сигизмунда оказывалось в прямой зависимости от того, окажет ли ему Речь Посполитая материальную и финансовую помощь, наоборот, становилось более чем вероятным, что король не сможет более отклонять эти требования и будет вынужден рано или поздно инкорпорацию Эстонии осуществить. Это в свою очередь также должно было повести К неминуемому столкновению Речи Посполитой и Швеции.
Таким образом, не только распадалась польско-шведская коалиция, но между вчерашними союзниками явно назревал конфликт, который неизбежно должен был захватить не только две главные борющиеся стороны, но также немецкое рыцарство и бюргерство Прибалтики, которые должны были определить свою позицию в этой борьбе.
О положении, сложившемся в Прибалтике после битвы при Стонгебро, русское правительство уже на рубеже 1598–1599 гг. смогло составить себе довольно полное представление по «отпискам» ивангородских воевод, регулярно пересылавших в Москву записи расспросов иностранных купцов и русских торговых людей, посещавших Таллин, Нарву и другие прибалтийские города.
«Отписки» фиксировали разные слухи, ходившие среди прибалтийского населения, о будущей судьбе ливонских владений Шведского королевства.
В начале декабря ездивший в Нарву гость Тимофей Выходец сообщал, что Сигизмунд «мыслит наговаривати колыванских и иных неметцких городов торговых немец, чтобы ему быти государем на Ливонской земле, по тому ж, как и прежде сего на Ливонской земле были маистры». Однако уже вскоре у населения прибалтийских городов сложилось твердое убеждение, что в более или менее близком будущем на их землю вступят польско-литовские войска. В связи с этим в городах началось сильное антипольское движение, быстро приведшее к столкновению как с приезжими жителями из Речи Посполитой, так и с местными властями, которые рассматривались как соучастники грозящего нападения. Конец декабря отмечен был, судя по «отпискам», волнениями в Таллине и Нарве. Из Нарвы были высланы торговавшие там литовские купцы; горожане начали укреплять свой город. Магистрат Таллина вступил в острый конфликт с начальником гарнизона Йораном Бое, ярым сторонником Сигизмунда, в результате чего «горожане ворота городовые заперли и ключи городовые держат у себя», так как «боятца Колывани к большому городу королевского полских и литовских людей промыслу». У запертых городских ворот и в Таллине, и в Нарве были поставлены вооруженные караулы горожан
