.
Положение изменилось бы, если бы Речь Посполитая направила свои войска на помощь Швеции. Король Сигизмунд, несмотря на договор, заключенный в Яновце, продолжал и далее заявлять, что «короля его милости шведского, пана отца нашого… отступит… нам не годитца и не можем»[117], но его позиция не имела опоры в польско-литовском обществе. Конфликт между королем и шляхтой продолжал заостряться, и на сейме, созванном осенью 1592 г. для «инквизиции» — расследования его тайных сношений с Габсбургами, — Ян Замойский и его сторонники в ответ на просьбу Сигизмунда оказать помощь шведам дали ясно понять, что выступление против России в данный момент не соответствует интересам Речи Посполитой[118]. Продолжение войны, как видим, и Швеции не могло принести никаких выгод.
В таких условиях в январе 1593 г. Россия и Швеция заключили двухлетнее перемирие, во время которого по договоренности сторон между ними должны были вестись переговоры для достижения более долгосрочного мирного соглашения[119]. В борьбе держав за позиции в Прибалтике наступила временная передышка.
Россия, Речь Посполитая и Тявзинский мир
Соглашения 1591 г. между Россией и Речью Посполитой привели к реставрации в Восточной Европе той системы отношений, которая сложилась здесь к началу 80-х годов. Такая система, как уже указывалось выше, лишала Россию возможностей ведения активной политики на Балтике. Россия и в 90-х годах XVI в. продолжала оставаться отрезанной от Балтийского моря. Свободные контакты между русскими и западноевропейскими купцами были по-прежнему возможны лишь на побережье Белого и Баренцева морей в течение трех месяцев в году.
Правда, с возвращением России новгородских пригородов, в особенности Ивангорода, появились некоторые возможности для прямой торговли на Балтике между русским и иностранным купечеством, и русское правительство энергично стремилось их использовать. Сразу после взятия Ивангорода в нем началось строительство больших складов для хранения товаров[120]. В 1593 г. русское правительство обратилось к ганзейским купцам с предложением приезжать для торговли в новый русский порт, обещая отвести им особый торговый двор и освободить от уплаты половины торговых пошлин[121]. Весной 1594 г. на Нарове появились первые немецкие торговые суда[122]. Эти меры, однако, могли дать лишь очень скромные результаты, ни в коей мере не соответствующие государственно-политическим и экономическим потребностям России. Русское правительство продолжало искать новые возможности для действительного решения балтийской проблемы в соответствии с интересами страны.
