, тем самым Высший суд королевства избавляется от становившегося чуждым и неуместным сеньориального элемента в суде профессионалов.
Стоит отметить, что некоторые ученые, например французский ученый П. Виолле считает, что эти меры отвечали и интересам самих прелатов, поскольку участие в сессиях Высшего суда королевства оказалось для них слишком обременительным[377].
Вторая тенденция эволюционирования состава Парламента — это путь от превалирования светских и духовных советников только от севера страны до их равномерного представительства от разных частей королевства.
Так, изначально в управлении Францией превалировал север, представители юга страны практически не участвовали в государственном управлении королевства. Так было вплоть до второй половины XV века — до момента создания провинциальных парламентов по всей стране.
Таким образом, входящие в состав Высшего суда королевства как основные, так и почетные члены играли свою роль в механизме парламентской среды, начиная от защиты и толкования «интересов короля» до воплощения «идеи совета», создавая тем самым своеобразную парламентскую корпорацию, со своей жизнью, своими тенденциями и течениями, идеями и этикой. Развиваясь и эволюционируя профессионально, парламентская корпорация постепенно вырабатывает свои взгляды на государство, государственные интересы, которые нередко вступают в противоречия с другой его стороной, с другой частью Парижского Парламента — королем.
Более того, нельзя не заметить тенденцию к самостоятельности Парижского Парламента, которая выразилась в удалении канцлера от руководства Высшим судом королевства, в дружественном сотрудничестве с прокурором короля, в значительном ослаблении роли «почетных членов» Парламента. Теперь, если король хотел повлиять на деятельность Парламента, кроме как действовать лично, других действенных путей у него не было.
Говоря о непосредственном количестве чиновников королевского суда, необходимо выделить несколько особенностей установления численного состава Парижского Парламента в период с XIV–XVIII вв.
Первая особенность заключается в особом символическом отношении к цифрам. Так, будучи вскормленными римским правом, члены Высшего суда королевства сравнивали себя с Римским Сенатом, и поэтому стремились, чтобы численность Парламента достигала ста человек[378].
Французский философ и ученый Никола Орезм представлял Парламент как подобие Сената: «государи обладают суверенитетом, но во многих крупных делах они ничего не могут без другого суверена, каковым является Парламент во Франции, и коим был в Риме Сенат»
