В кружке (обществе) Петрашевского изучались с целью продвижения в общественное сознание идеи Фурье, Оуэна, Прудона. Это по сути своей идеи социализма: перераспределение общественного дохода, организация фаланстеров, прогрессивного налога. Достоевский вместе с братьями (Михаилом и Андреем) посещал эти собрания. Начиная с 1847 года Ф. М. всерьез увлекается идеями социализма. Полагаю, что толчком послужили несколько событий: нищета быта, которую он видел в имении отца, знакомство с бедными районами Питера, случай с гибелью отца, скороспелая выдача замуж сестры за дельца, постоянная нехватка средств к существованию, усиливающая ощущения от всего увиденного.
В общем, несостоявшиеся идеи социализма, такие прекрасные в утопическом виде, в теории часто приводили неофитов в тюрьму, на каторгу и даже на эшафот. Может быть, вернее сказать, – состоявшиеся, но неудачно завершившиеся.
Впрочем, этот опыт еще не завершен окончательно. Пробуют европейцы и даже пытаются убедить мир, что удачно (Швеция, Норвегия, Швейцария), пусть и не так, как в утопической теории. Пробуют китайцы, приспособив эти идеи к своей ментальности, не отказываясь вовсе от частной собственности.
Как показала последующая жизнь Ф.М., его идеи социализма тоже имели свою специфику. Это был христианский социализм. Он пытался примирить бедность с богатством путем соглашения, взяв за основу идеи Христа, вовсе не отказываясь от религии, не трогая богатых, а призывая их к разуму; защищая униженных и оскорбленных и обещая за каждое преступление – наказание. А если не удастся, то «господь накажет». Что лично у меня вызывает большие сомнения.
Как мы знаем, революционера из Ф. М. не получилось. И вовсе не потому, что идеи, проповедуемые в кружке Петрашевского, были несовершенны. Эти идеи противоречили взглядам Ф. М. Это было случайное увлечение, робкая попытка поиска справедливости. Неудачная! Он был полон надежды, что к справедливости, к защите обиженных и обездоленных можно прийти путем уговоров и увещеваний. Он был абсолютным противником изменения мироустройства путем переворота. Он был противником крепостного права, отказался от владения душами и полагал, что так могут сделать и другие владельцы. Но отнюдь не с помощью утверждения республики с свободными гражданами путем переворота и устранения царя. Напротив, он ждал действий от царя и надеялся их ускорить. В показаниях следственной комиссии есть его объяснения. Для меня никогда не было ничего нелепее идеи республиканского правления в России…»
