Новелла «Двойник» – повесть о Голядкине – получилась сплошным подражанием Гоголю. С высоты пьедестала, на которую Ф. М. поднял Белинский, Голядкин опустил писателя на землю. Белинскому пришлось оправдываться: «Очевидно, что автор «Двойника» еще не приобрел себе такта меры и гармонии…» А Константин Аксаков, горячий поклонник Гоголя, и вовсе обвинил Ф. М. в плагиате: «Вся Россия знает Гоголя, знает его чуть не наизусть; и тут, перед лицом всех, г. Достоевский переиначивает и целиком повторяет фразы Гоголя…» Приходится опускаться с небес на грешную землю. В письме брату (1 апреля 1846 г.) опять высвечивается двойственность натуры – личности Ф.М.: «Слава моя достигла до апогеи… обо мне… было говорено свыше 35 раз в различных изданиях. В иных хвала до небес, в других с исключениями, а в третьих руготня напропалую… Но вот что гадко и мучительно: свои, наши, Белинский и все мною недовольны за Голядкина. Первое впечатление было безотчетный восторг, говор, шум, толки. Второе – критика… Что же касается до меня, то я даже на некоторое время впал в уныние. У меня есть ужасный порок: неограниченное самолюбие и честолюбие…» Не будем об этом забывать в дальнейшем. Это важное признание Ф.М. – человека.
В этом письме чуть ниже есть и еще одно интересное признание: «Явилась целая тьма новых писателей. Иные мои соперники…» Ф. М. называет имена Герцена и Гончарова. Но добавляет при этом: «Первенство остается за мной покамест, и надеюсь, что навсегда…»
Вообще эти 4–5 лет с 1845 и до трагедии дела Петрашевского для Ф.М. – годы расцвета, литературного начала, творческих успехов и падений – годы двойственности, как и многое в личности героя моего повествования. После первого блестящего отзыва Белинского, который поднял Ф. М. на уровень Гоголя – нашего «все» в литературе 2-3-х десятилетий, – начинается активное вхождение Ф. М. в литературное общество того времени. Некрасов знакомит Ф. М. с Панаевой. Начинающий писатель знакомится с Тургеневым. Григорович расширяет круг общения Ф. М. Часто он выступает как пропагандист творчества Ф. М. Это далеко не всегда удачно, успешно. Бывают и казусы. В одном из писем того времени брату: «Ну, брат, никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь… Я познакомился с бездной народу самого порядочного. Всюду почтение неимоверное…» И опять непрерывная двойственность оценок, неуравновешенность какая-то. Непрерывно: то в жар, то в холод! Вот письмо (8 октября 1845 года) из Петербурга брату: «Так все было скверно и гадко… Во-первых, дражайший единственный друг мой, все это время я был без копейки и жил на кредит, что весьма скверно…» И чуть ниже: «…мой Голядкин пойдет, по крайней мере, в 1500 рублях ассигнациями…» (деньги немалые – М. П.).
