Теперь около гроба мало народа – пробираюсь к Дашке.
Дашка в белом платье, лежит неподвижно, скрестив на груди белые руки с синими ногтями. Лицо и губы у неё тоже синие и опухшие.
Странно, что она молчит. Вспоминаю Алгетку, веселое лицо Дашки, блестящие на солнце зубы и ее звонкий голос…
И вдруг я вижу Дашкины глаза. Они чуть приоткрыты, и мне кажется, что она пристально смотрит на меня, точно спрашивая: «Почему ты не спасла меня? Почему я утопла, а ты жива? Вот я тебя сейчас с собой возьму!»
Я сорвалась с места и бросилась домой. Страшно оглянуться. Кажется, что Дашка бежит за мной, протягивает руки и хочет утащить к себе в гроб.
Подбегаю к маме и, прижавшись к ней всем телом, громко кричу:
– Не хочу умирать! Не хочу!
…В эту ночь долго не могла заснуть. В окно вливается яркий свет луны, тени на стенах такие темные, что не могу разглядеть, что висит в углу.
Со стороны Алгетки доносится тонкий заунывный вой волков, и, как дети, плачут шакалы.
Мне страшно. Иногда шевелится простыня, которой накрыта наша одежда, мне кажется, что это Дашка встала из гроба в белом платье.
Не могу ничего понять. Почему такой добрый и милостивый бог, как говорит нянька, не спас Дашку и позволил злой мачехе выгнать Мотьку из дома? Значит, он уже не такой добрый? Чего же на него надеяться? А может быть, его и нет, как говорит мама?
«Каждый человек должен сам создать свою судьбу», – вспоминаю слова Андрейки.
Да, я теперь не буду думать о Дашке. Буду думать о своей судьбе.
Но не знаю, как создавать судьбу самой.
Конечно, меня посадят в тюрьму и пошлют, как маму и Сашу-джана, в ссылку. Но ведь нельзя же всю жизнь находиться в тюрьме и ссылке. Надо делать ещё что-нибудь.
А может быть, стать писательницей?
Зимой написала печатными буквами маленький рассказ о высоком дубе, который стоял в поле. На нем были молодые листья и желуди. Его грело солнышко и омывали дожди. У него была такая хорошая жизнь.
Началась гроза, завыл сильный ветер. Молния сверкала, гремел гром, а дуб одиноко стоял в поле. И вдруг молния ударила в дуб.
И вот кончилась гроза. Вся природа радовалась. Теперь уже на поле лежал расщепленный молнией дуб, и ветер чуть шевелил его листья. Дуб умирал.
Я несколько раз с восторгом прочла свое сочинение и побежала к маме. Как у меня билось сердце, когда она читала мое первое сочинение!
– Неужели ты сама написала? – удивилась мама. – Молодец! Может быть, когда-нибудь будешь писательницей?
В полном восторге бросилась в сад и, размахивая тетрадкой, стала громко читать.
