— Ну ладно, раз Евгений Арнольдович просит, то я вкратце расскажу, — согласился Лев Борисович. — Дайте мне только одну минутку, чтобы переключиться от углов.
— Просим, просим, — охотно поддержали все гости.
— Итак, мы закончили с углами и переходим к диссертации… Ша, — охотно и весело перебил он самого себя, взглянув в полуоткрытую дверь, — кажется, Полина Яковлевна уже просит к столу… и я полностью присоединяюсь к ней. Пора.
Действительно, пора было начинать трапезу. Все гости, которых ожидали, уже пришли, и Лев Борисович с Полиной Яковлевной стали приглашать всех в гостиную, где были накрыты три сдвинутых стола. Начали рассаживаться, было очень тесно. Соседка Ита со своим мужем Михлом сели на один стул — она заняла три четверти, он — остальное. Ита, как добрая мать и, возможно, будущая преданная теща, заботилась, чтобы тарелки у Лизы и Володи не пустовали и чтобы дети отведали всех яств. После двух рюмок у Володи зашумело в голове. Сняв с шоколадной конфеты красочную этикетку и хрустящую серебристую бумагу, он поднес конфету Лизе. Девушка покраснела и отвела его руку. «Возьми, глупенькая, попробуй шоколадку, она сладкая», — закричала Ита дочери через стол. Лиза еще пуще покраснела, но все-таки откусила.
Веселье было в самом разгаре, когда позвонили в дверь. Володя пошел открывать, сразу вернулся и вызвал отца. Телефона в квартире еще не было, и потому к отцу специально прислали человека.
Курьер одного из институтов Академии наук попросил Льва Борисовича тотчас же приехать в институт, его там ждут. Лев Борисович вернулся в комнату, чтобы извиниться перед гостями и Попрощаться с ними, веселье в доме уже мало его интересовало. Он был доволен тем, что не нужно переодеваться — на нем его лучший костюм, самый красивый галстук и самые дорогие запонки, которые он как раз сегодня первый раз продел в манжеты. Он попросил гостей продолжать трапезу, и гости охотно согласились, пожелав ему скорее вернуться, они его будут ждать. Лев Борисович накинул на плечи серое летнее пальто, надел на голову синий берет. У порога полураскрытой двери обнял жену, которая вышла проводить его. Ее щеки уже не были такими розовыми, как в начале ужина, она выглядела усталой, но все равно была красива — она всегда красива, ее глаза, даже когда они печальны, светятся ровным, теплым светом. Лев Борисович любит свою жену, а она — его, несмотря на все те осложнения, которые, в особенности в последнее время, появились в их отношениях.
