Сука, да он бессмертный, вообще, походу, ничего не боится!
— Что случилось? — спросил я, когда Бабай вернулся. — Это майдан? Как у хохлов?
— Если бы майдан, если бы… Сикелёв утром по радио объявил, что ночью, без объявления войны, на Москву напала Киргизско-Таджикская Орда. Кремль стоически сопротивлялся 7 минут, но пал под натиском врагов. Часть народных избранников успели эвакуироваться в загнивающую Европу, часть не успела — и ордынцы расправились с ними. Вождь, как истинный лидер, не бросил своё государство на растерзание захватчикам, отказался от эвакуации и спрятался в тумбочке. Ордынцы вождя нашли и голову ему отрезали, прям на Красной площади — пизда твоей стабильности, скрепец. Сикелёв сказал, что это его последний эфир, и призвал скрепцов вооружаться и собираться в народные ополчения.
Мир во мне перевернулся, и я как оглушённый стоял, выпучив глаза.
— Губернатор сказал не волноваться, а мэр и атаман Немногопотерпетьевска приказали всем вернуться к работе — типа хуйня это всё, новая таджикско-киргизская власть будет ничем не хуже старой. А поп вырезал из фанеры полумесяц, скинул с церкви крест и полумесяц туда закорячил. В общем, взбунтовались скрепцы, казаки начали их нагайками бить — а скрепцам больно, ещё и Сикелёв не сказал, что нужно терпеть. Вот они и убили казаков, и мэра, и атамана — в общем, всех убили. Хули замер, пошли уже…
— Куда пошли, Бабай?
— Пошли тело похороним по-человечески. Мухопитомник всё равно сгорел.
Это состояние шоковым называют — я, как во сне, шёл, куда направлял Бабай. Копал палкой яму, помогал скинуть труп, потом закапывал руками. Новости не умещались в голове.
Вечером, сидя у костра, я наконец начал формулировать мысли:
— Бабай! И чего делать теперь? Как дальше-то жить? Вождь 30 лет держал страну в железном кулаке, оберегал её, защищал. Мы же пропадём все!!! Завтра же солдаты НАТО вторгнутся! И Великий забор на границе их не удержит…
— Слишком хорошо о себе думаешь, скрепец. Ты даром не сдался солдатам НАТО вместе со своей богоизбранностью, духовностью и традициями. У тебя же нет ничего, кроме геморроя, вшей и глистов. И даже не надейся, что придёт солдат НАТО, и что-то за тебя сделает. Ты, скрепец, сам в говно залез — сам и вылазь.
— Не понимаю тебя Бабай. Я тебе одно, а ты мне совсем другое, на каком-то своём бабайском языке. Скажи по-русски — что делать-то теперь?
— Делай то, что ты умеешь делать лучше всего.
— Это что?
— Ничего.
