Сегодня с утра нам пять раз приходилось съезжать на обочину — пропускали трактора китайские. Огромные многотонные машины, ревя мощными двигателями, тащили длинные прицепы с лесом и с контейнерами.
— Бабай, почему так получилось, что у нас кризис энергетический, а в Китае — нет? У них и электричество во всех городках и посёлках, и на машинах ездят. Вон, один трактор столько соляры жрёт, что представить страшно.
— Не думай об этом, скрепец, у тебя специальных знаний нет — возгордишься, и боженька тебя покарает. Думать вредно — твоё дело землю в контейнеры грузить.
— Всё-то тебе смехуечки да пиздохахоньки, а по делу ни разу ничего не сказал.
— Да потому что думать нужно было двадцать лет назад. Ну десять минимум, когда что-то изменить можно было. А сейчас всё, можешь не ломать голову, твоя забота маленькая — потерпеть и в мухопитомник.
После полудня мы поднялись на последний холм, с которого был виден Немногопотерпетьевск.
— Что это, Бабай? — город был скрыт в дыму.
— Как что, не видишь, что ли? Давление низкое, дым не поднимается, и ветра нет.
— Откуда дым, Бабай?
— Тупой, что ли? Горит что-то.
По мере приближения к Немногопотерпетьевску пульс мой учащался. Сердце бешено колотилось в груди. Меня начинала захлёстывать паника. Что происходит? Город горел в нескольких местах. Всюду слышался треск, крики, женские визги.
Из переулка выскочил оборванный казак в одном сапоге и побежал по улице. Через несколько секунд из того же проулка высыпали с десяток оборванцев с ножами и дубинами в руках и погнались вслед за улепётывающим казаком. Погоня была недолгой — один из преследователей метнул дубину под ноги казаку, и тот плашмя брякнулся в дорожную пыль. Оборванцы с визгом и гиканьем налетели на бедолагу и начали колошматить его кто во что горазд.
И тут мне стало страшно, как не было страшно никогда в жизни. Ужас парализовал меня.
— Бабай, ты это видишь? Что это, Бабай?
— Скрепцы казака зарезали. Хотя какие они после этого скрепцы — они уже людоеды.
— Бабай, нас тоже сейчас убьют? Я не могу бегать, Бабай.
— Да кому ты нахер нужен, убивать тебя. Стой здесь, у тележки. Пойду узнаю, чего тут творится.
Я судорожно, до белых пальцев, вцепился в труповоз и не отводил глаз от расправы. Тело казака довольно быстро превратилось в месиво. Один из людоедов сдёрнул с трупа сапог, сел, снял с ноги один лапоть и обул трофей.
Бабай вразвалочку подошёл к взбесившимся людоедам и о чём-то долго с ними разговаривал. Людоеды махали руками, куда-то показывали, что-то объясняли Бабаю.
