— Что вы, вдовушка! — приподнялся с подушки зоотехник. — Вы только позвольте, так я ему нецелованную найду в кишлаке. Родители посчитают за счастье породниться с таким орлом.
— Ладно, мать, будет вам вдовушка! — подал голос Махмуд. — Вот станет полегче с делами, займусь поисками невесты.
В дороге Исаков долго молчал, прикрыв веки. Затем, возвращаясь к обсуждавшейся с Кумри-холой теме, произнес:
— Мать негоже обижать, директор-бобо. Ей хочется ваше счастье увидеть, внуков понянчить.
— У нее уже семеро их, — ответил Махмуд, — для гордости, думаю, вполне достаточно, а?
— Дети дочери… одно. У них и фамилия другая… А вот ваши дети…
Саттар-ака еще что-то говорил, но его слова уже не доходили до сознания Махмуда. Он тоже думал о семье, о счастье, о детях. И все это связывал только с одной женщиной — Майсарой. Как она провела ночь, о чем говорила с мужем, свекровью? Ей, пожалуй, труднее, чем мне, думал он, ведь она вынуждена играть свою роль в окружении самых близких людей, чья реакция на малейшую фальшь будет мгновенной и может вызвать цепь предположений и подозрений. Сможет ли она выдержать эту роль или… опомнившись, решит, что ночь в столичной гостинице была случайной, необдуманной?! Махмуду очень хотелось бы увидеться с ней, поговорить. Но как это сделать?
Встретиться случайно? Это исключено, потому что их встречи всегда носят официальный характер — или она приезжает к нему в контору, или он — к ней в Совет. А просто так… Ну, увидятся, раз, два… а потом пойдут пересуды, ведь на селе ничего утаить нельзя.
Но как же так? Почему они должны скрываться? Что из того, что она замужем? Ну, вышла, думала, стерпится-слюбится. Не получилось. И вот пришла настоящая любовь. Так почему же эту настоящую любовь надо прятать?! Несправедливо.
Будь на то воля Махмуда, объявил бы он о их любви всенародно. Он уверен — выдержал бы, не сломался под тяжестью упреков, осуждений, насмешек. Но готова ли к этому Майсара?
— Да вы меня совсем не слушаете, — вдруг отрезвил его обиженный голос Саттара-ака.
— Чем же вас «шелковый» не устраивает? — спросил Махмуд, показывая тем самым, что внимательно следил за речью зоотехника, хотя единственное, что уловил, это сетования на тонковолокнистый хлопчатник.
— Намучаемся мы с ним, — подтвердил свою мысль зоотехник, — смотрите, как густо растет. Настоящие джунгли!
Машина уже свернула с магистрали и пылила по совхозному большаку, где местами от асфальтового покрытия оставалось только название. Колдобин и рытвин тут хватало, не зря шоферы окрестили эту дорогу «Прощай, колеса!». Однако дурной славе должен был прийти конец. Ремонт дороги включили в план года районного ДРСУ, которое обещало привести ее в порядок к началу хлопкоуборочной кампании. По обе стороны большака расстилались изумрудные поля тонковолокнистого хлопчатника. Кусты его росли так густо, что издали поле можно было принять за клеверное.
