— Если плов получился неважный, не вините, спешила.
— О, холаджан, — воскликнул Саттар-ака, — я нутром чувствую, плов отличный! — И торжественно приступил к трапезе.
Мать с улыбкой посмотрела на гостя, перевела пытливый взгляд на сына:
— Как слетал, Махмудджан?
— Нормально, мать.
— Ничего племянникам не купил?
— А что им нужно-то?
— Обувь хорошая нужна.
— Обувь хорошая всем нужна, — усмехнулся Махмуд. — Да где взять ее?
Мать недоверчиво покачала головой — как где, в Ташкенте, конечно. По ее представлениям, в Ташкенте все должно быть.
Плов получился что надо, и зоотехник воздал ему должное. Ни одной рисинки не оставил на блюде.
— Теперь бы, директор-бобо, после чайничка ароматного чая, вздремнуть малость…
Мать даже лицом посветлела от этих слов Исакова — конечно, отдохнуть надо, куда спешить-то! Все равно всех дел не переделаешь. И она настроилась на свою любимую волну — Махмуд сейчас сыт, умиротворен, тут ему и высказать заветные мысли. Правда, сын эти заветные мысли наизусть знает, ведь слышит он их регулярно последние три-четыре года.
— Уважаемый Саттар-ака, — обратилась мать к гостю, — какое главное дело человек на земле должен сделать? — И, не дожидаясь ответа, объявила, точно сделала открытие мирового значения. — Потомство после себя оставить. А иначе — зачем и жить на свете? А сын мой как поступает? Вон и волосы уже белые нити прошили, а он все в джигитах ходит.
— Вы правы, хола, — охотно поддержал беседу зоотехник, — мужчине не пристало ходить в бобылях. Но у нашего директора были объективные причины. Учился, а потом в газете работал… — Последнее было произнесено таким тоном, словно жизнь и работа газетчика исключали семью, детей. — А теперь вот масса забот у него, некогда о себе подумать. Десять тысяч человек в совхозе, и о каждом помнить надо. Да-а, сейчас на горбу иного руководителя такая ноша, что порой удивляешься, как это он не подломится! Взять хотя бы меня. Под моим началом полсотни чабанов, да столько же доярок с пастухами. Кроме них, те, кто по бригадам заготавливает сено, выращивает кукурузу и люцерну. Если взять еще семьи — вся тысяча и выйдет. А уж что говорить о директоре! Нет, конечно, Махмудджан должен иметь семью — служебное положение обязывает. Но тут и вам надо постараться, хола. Давно бы подыскали ему юную красавицу да сосватали.
— Ох-хо, юную, — воскликнула мать, — да где я теперь ее возьму?! Ему под тридцать, скажут — старик. Тут если какая вдовушка согласится, и то рада будешь!
