А вместе с ней появилась странная двойственность, многократно усиливающая каждую эмоцию, любое ощущение. Чужая рука на предплечье теперь казалась своей собственной, точно он сам тащил себя куда-то вглубь леса. Это настолько поразило, что оттеснило мысли о тропе. Ни о чём другом Штык думать не мог.
– А ты заматерел, – сказал человек. – И отсверки в тебе куда как ярче стали. Растёшь.
– Кто ты? – с трудом выдавил из себя Штык, пытаясь сосредоточить взгляд на собеседнике. – Ты – знакомый Крота? Как бы иначе ты здесь оказался?
Вопросы появлялись сами собой, вызывая удивление: откуда он всё это знает? Постепенно память начала возвращаться, просачиваясь тонким ручейком из бездн подсознания.
Провожатый только хохотнул:
– Эк тебя приложило.
Слепящее ощущение собственной двойственности раздражало невозможностью оценить происходящее. Штык рывком высвободил руку, остановился и сжал ладонями виски, пытаясь волевым усилием задавить распирающую изнутри силу.
Едва та начала поддаваться, как воспоминания хлынули неудержимым потоком, будто плотину прорвало. В какой-то миг показалось, что голова вот-вот взорвётся. Когда Штык понял, что борется со своим «ментальным зеркалом», то всё встало на свои места. И успокоилось.
Ещё не открыв глаз, Штык уже знал, кто сейчас рядом с ним.
– Феникс, гнида ты такая.
Они находились посреди хорошо знакомой поляны, от которой до дома оставалось рукой подать. Феникс сильно изменился с момента их последней встречи. Длительное спокойное житьё давало о себе знать: черты лица разгладились, во взгляде снисходительная насмешка, ухоженная загорелая кожа подсказывала, что ублюдок не слишком утруждает себя тяжёлым трудом.
– Ну почему же сразу «гнида»? – удивился Феникс. – Я тебя, можно сказать, дважды от смерти спас, а ты…
– Что ты здесь делаешь? – сознание работало предельно чётко, словно ещё несколько минут назад он не брёл среди аномалий в беспамятстве.
Тебя пришёл проведать, – с вызовом ответил Феникс. – Ты – скотина, чуть не сдох несколько раз и меня за собой не утащил...
Тратить слова Штыку не хотелось. Вместо разговоров он коротко ударил Феникса кулаком в солнечное сплетение.
И согнулся пополам, с трудом глотая воздух.
– Вот... ты... дебил, – в три приёма прохрипел Феникс. – Я ж тебя, идиота, разорвать могу. За одну ногу возьму, за вторую дёрну… Но не делаю этого. Не догадываешься, случаем, почему?
– Ничего, потерплю, – тяжело переводя дыхание, проговорил Штык. – То, что с нами с обоими происходит, ты устроил. Вот и не жалуйся теперь.
