– Нет, из-за чего я спятил.
Вопреки всем правилам этикета Манфред ринулся в спальню и бросился заправлять постель, забыв даже сменить простыни. Тибо проследовал за ним и, стоя сзади, молча наблюдал за его точными, ритмичными движениями, выверенными десятилетиями службы. Высокому худощавому камергеру приходилось часто наклоняться; тогда он сгибал одно колено, отрывая пятку, но спину держал прямой, как гладильная доска. Манфред чувствовал, что король здесь, но делал вид, будто он один. Наконец он проговорил, обращаясь к наволочке:
– Мы так боялись потерять вас, сир.
– Манфред, посмотрите на меня.
С трудом переборов себя, камергер подчинился.
– Вы боялись потерять меня? Почему? Я куда-то исчезал?
В памяти Тибо все было четко и ясно, вплоть до снежной бури. Даже слишком ясно, слишком четко. А потом – ничего. Дальше все начиналось уже у гроба Клемана де Френеля.
Манфред обнял подушку.
– Вы были в лесу, ваше величество.
– В каком лесу?
– В том самом лесу, сир.
Тибо неуверенно засмеялся.
– Невозможно, – возразил он. – Разве можно в такое поверить?
– Я предложил бы вам, сир, навестить вашего коня, – прошептал камергер и всецело посвятил себя взбиванию подушек.
– Два друга в одном стойле, – улыбнулся Тибо, застав Лисандра возле Эпиналя с щеткой в руках.
Эпиналь, услыхав голос хозяина, попытался встать на ноги. Копыта у него разъезжались, ноги дрожали, он отчаянно мотал головой.
– Он впервые встает, сир, – удивился Лисандр.
– Ложись, Эпиналь, ложись, – сказал Тибо ласково. – Отдыхай.
Тибо погладил коня по храпу, а потом опустил ладонь, показывая, чтобы тот лег. Когда Эпиналь улегся, Тибо увидел его истерзанные Гиблым лесом бока, бинты, пропитанные гноем, и кишащих под ними червей, которых высаживал на раны Лисандр. Живое подтверждение невероятного. Тибо сдвинул брови, боясь потерять ясность мыслей. В висках стучало. Мышцы на затылке напряглись.
Выходит, правда. Они побывали в Гиблом лесу.
Хуже того: он заметил у Эпиналя зеленое кольцо вокруг зрачка. Миг – и он уже снова стоит на поляне, под дубом, перед синей гранитной плитой. Чувствует, как буран раздувает полы его плаща и боль обжигает кожу, будто углями. Но еще миг – и он вновь все забыл.
– Эпиналь ждал вас, сир. Все вас ждали…
Лисандр крепко сжал в руке щетку, и металлические щетинки впились в ладонь. Он подумал, не лучше ли оставить короля наедине с конем, сравнивать свои раны, – вот только они оба преграждали ему проход.
– Я… э-э… – заговорил он снова. – Габриель позволил мне присматривать за Эпиналем, сир. Ветеринар показал, что надо делать. На червях настояла королева. Я как раз думал расчесать ему хвост.
