– Наш сбор, метен, – вежливо обратился Старик к ростовщику, передавая тому деньги.
Ростовщик ловкими, хоть и толстенькими пальцами, пересчитал полученное. После чего благодарно кивнул и вписал в журнал суммы напротив каждой фамилии и имени должника.
– Пошли! – Старик махнул рукой молодым людям и первым вышел под палящие лучи солнца.
И только когда последний из касадоров покинул контору, ростовщик позволил себе облегчённо выдохнуть.
– Едем в номад, – меж тем сказал Старик молодым людям. – Сдаём долю и снимаемся.
– Эй! – не выдержал Мигель. – А горло промочить?
– Воды попей из колодца, – предложил Старик.
– Старик, так нельзя! – возмутился Иоганн. – Традиция есть такая: сделал работу – дёрни стаканчик!
– Правда, Старик! – вступился за приятелей Дан. – Давай в местную тошниловку зайдём. Пропустим по рюмочке.
– Ладно, чёрт с вами, борто, идите! – Старик сплюнул на пол. – Чтоб через час тут были!.. Я пока к отцу Иоахиму заеду. Скажу, что мы уезжаем.
– Уезжаем? – удивился Мигель.
– Так хорошо осели. Зачем ехать? – расстроился Иоганн.
Но Старик, показывая своё недовольство, отвечать им не стал. Просто молча направился к церкви.
– Патрик и Шляпа видели стадо роллфельдов в трёх днях пути, – пояснил Дан. – Поедем обдирать. Может, первые успеем…
Стадо роллфельдов – это серьёзно. На таком стаде можно неделю сидеть и потом год ещё жить, ничего не делая. Обычно-то роллфельды предпочитали мигрировать в одиночку, изредка сбиваясь в мелкие стаи. А стадо – это вещь! Это дорого-богато, а ещё вкусно и очень опасно. Потому что в «карман», где стадо закончит своё путешествие, скоро сбегутся все окрестные номады и вадсомады…
И нет, роллфельд – это не что иное, как перекати-поле! Это растение, и вообще-то мозгов у него нет. И ни в какие стада они не сбиваются. Обычно одинокие роллфельды можно было заметить на равнинах, а изредка попадались и группы…
Но иногда ветер подхватывал в глубине равнин сотни роллфельдов и гнал их, гнал, гнал… Это и называлось в народе «стадом роллфельдов». Сотни растений катились по равнине, пока не попадали в какой-нибудь карман местности (или просто – «карман»). И тогда все сборщики с окрестностей стекались к стаду, чтобы освободить растения от того, во что они перерабатывают всё сожранное по пути. А заодно пополнить за счёт добычи свои собственные карманы.
Больше всего, конечно же, ценился порошок, обладающий сильнейшим воздействием на мозги. Это были специи. Специя – это чудо. Господь, как здесь считают, специи людям послал, чтобы сделать их сильнее и быстрее, а их взгляд, нюх и слух – острее. Чтобы ночью видели, как совы, чтобы под водой не задыхались… Чтобы просто навсегда подсели на дурман-пыльцу – и навеки остались счастливы, как прекраснодушные дебилы.
