– И что будет, когда они придут?
– Объединенный совет официально должен принять наш вызов, назначить дату альтинга и Суда богов.
– Должен?
– Да.
– А если они не примут твой вызов?
– Примут.
– Почему ты так уверен?
– Потому что они нордлинги, и не могут пойти против воли одного из своих богов.
– А, ну да, точно. Долго нам их ждать?
– Не знаю.
– Но об объединенном совете старейшин ты же знаешь.
– Об объединенном совете знаю.
– Ну а примерно? Сколько ждать?
– Думаю, час, может полтора. Пока жрецы соберутся первыми, пока обсудят новую реальность, пока спросят богов и уже после вместе с законоговорителями выработают консенсус общего предложения.
– Предложения кому?
– Нам.
– По поводу чего?
– Как минимум насчет даты сбора альтинга и суда богов.
– А еще по поводу чего?
– Откуда ж я знаю, чего еще. Мы только что старшего трибуна Инквизиции казнили и выдвинули обвинения имперскому лорду-протектору всей провинции. Кто его знает, что они исходя из этого решат и каким планом действий будут руководствоваться.
– А они не решат нас… того?
– Нет.
– Почему?
– Потому что они жрецы Северных богов. Если жрецы проигнорируют волю одного из богов, то боги их самих тогда… того.
Повисло короткое молчание, за время которого мы наблюдали, как на площадь продолжает стекаться народ. Лучи солнца уже высветили всю Скалу закона, а также флаги и штандарты фамилий Северного круга, но поле тинга все еще находилось в тени. И выглядело все это внушительно, конечно. Впечатляющее зрелище.
– Пф-ф-ф, – звучно и протяжно вдруг выдохнул Кавендиш. И тут же смутился своего порыва, увидев, что мы с Ливией к нему обернулись. И увидел по взглядам, что поняли: он просто перевел дыхание, но сделал это задумавшись и потеряв контроль, так что выдох его прозвучал уж очень громко.
– Волнуешься? – внимательно посмотрел я на заметно бледного Кавендиша. Настолько бледного, что у него на лице ярко-ярко выделялись веснушки.
– Я? Боги, конечно же нет, не волнуюсь. Мы ведь только что всего лишь вырезали кровавого орла на спине старшего трибуна Конгрегации в Северном круге. Дело-то житейское. Так, немного напряженная ситуация в моем понимании, но в целом я спокоен как удав.
– Завидую. Я вот весь в напряжении, если честно.
– Да? – с деланным удивлением посмотрел на меня Кавендиш.
Рассмеялись мы с ним одновременно. Без веселья, просто нервным смехом.
– Да, беспокойное и волнительное утро получилось, – вздохнул Кавендиш.
– Лучше такое утро, чем… – произнесла вдруг Ливия, коротко дернув подбородком в сторону дымящегося темного пятна на том месте, где недавно лежало тело старшего трибуна Стефана Лавиолетта.
