Для разъединенного и живущего врознь народа требовалась опека и руководительство. Такими опекунами и были князья и духовенство. Но всякая медаль имеет лицевую и оборотную сторону. С вокняжением князей Россия стала мощной и великой. Но для поддержания силы и мощи данного общества требовалась дружина. Эта дружина, прежде всего, являлась минусом для работы и экономического производства общества. Кроме того, вся эта дружина требовала содержания. Народ должен был работать и на себя, и на дружину. Точнее говоря, народ обращался в рабов и лишался той воли, той свободы, которой он пользовался до вокняжения. Это была первая основа закрепощения. В данном состоянии России народу присуще было национальное чувство, князю же и правящему классу – национальное самосознание. Национальное чувство, как и всякое чувство, будет тем ярче и тем напряженнее, чем люди свободнее и привольнее. Рабство угнетает человека и подавляет его чувства, а потому и национальное чувство русского народа в период появления элемента рабства должно было тускнеть и меркнуть. Но то была только часть русской невзгоды.
Русь, центр которой теперь перешел на юг, в Киев, подверглась серьезной беде – нападению печенегов, торков, черных клобуков, половцев и проч. Все эти хищники, нападая на государство, людей резали и брали в полон, а имущество грабили и жгли. Кто страдал? Народ.
Россия считалась владением не князя, а княжеского рода. Такая система породила удельное княжение, а последнее – борьбу за уделы, междоусобицу и самоистребление. По обычаю того времени междоусобица сопровождалась разбоем, пожарами, полоном и убийствами. Кто страдал? Народ. Особенно же страдал народ южной части России, на которую все накидывались, как на житницу. Разорение же народа вело к усилению рабства, а усиление рабства еще больше подавляло национальное чувство.
Татарское иго доконало все.
Юг России стал пустеть. Все, что не было вырезано, то стремилось бежать. Многие из русских южан бежали во Владимиро-Суздальскую землю, где подчинили себе финские племена и ассимилировали их, создав наибольшую ветвь русского племени – великорусскую. Другая часть бежала в Польшу и Венгрию, а часть устремилась к Литве.
Южная Русь опустела.
Там бродили остатки недорезанного русского племени, туда устремились разбросанные остатки торков, черных клобуков и половцев, там селились отдельные роды татарской орды.
Вскоре, однако, стало невмоготу южным беженцам в Польше и Венгрии. Религиозное насилие панежства заставило русских беженцев вспомнить о своей матери, Южной России. Они вернулись туда, смешались с бродячими остатками и составили особую ветвь русского племени – малорусскую ветвь, как беженцы в Литву, под влиянием смешения с последней, составили ветвь белорусскую. Но все эти три ветви: великорусская, малорусская и белорусская представляли собой одно единое, нераздельное русское племя.
