Интересно при этом сопоставить только что приведенный нами «акт» Львовского комитета с официальными распоряжениями австрийского правительства, которые по удивительной случайности совпали одновременно с появлением на свет божий этого акта. Так, того же 4 февраля 1863 года по углам краковских улиц были развешены объявления «от полицейской дирекции» следующего содержания: «Правительство принуждено предостеречь жителей Кракова, что всякие действия, ведущие к измене отечеству или к нарушению общественной безопасности, хотя бы таковые были предприняты против другого государства, с которым Австрия связана особыми договорами, имеющими силу закона, составляют преступление и на основании § 66 положения о наказаниях будут преследуемы заключением в тюрьме от одного года до пяти лет. Итак, мы советуем жителям Кракова воздержаться от какого бы то ни было участия в восстании, вспыхнувшем в Царстве Польском. Полагаясь на здравый рассудок населения, надеемся, что никакие подобного рода беспорядки не нарушат покоя и безопасности страны, и что правительство не будет вынуждено направлять против преступников всю суровость закона».
В то же время и во Львове, всего лишь двумя днями раньше, то есть 2 февраля, было распубликовано следующее «объявление»: «Уже в течение нескольких дней в здешней столице вербуют людей с целью перейти границу и соединиться с повстанцами. Уже значительное количество вооруженной молодежи оставило наш город. Поэтому дирекция полиции вынуждена предостеречь, что не только набор людей с указанною целью, но и переход через границу, хотя бы только предпринятый, повлекут за собою применение § 66 положения о наказаниях».
Это были официальные, гласные, так сказать, распоряжения австрийских властей. В действительности же это двуличное правительство допускало, как указывает г-н Козьмян в своем сочинении, явное потворство формированию восстания и прямо-таки закрывало глаза на все, что происходило с этою целью на австрийской территории. Так, например, набор отрядов посредством списка происходил в Кракове явно. «Военные власти ни в чем не препятствовали молодежи, принявшей присягу и спешившей в Царство Польское. Наказания, положенные за утрату ружей, были настолько незначительны, что как бы поощряли эти «утраты»… Газеты, даже подцензурные, могли свободно писать о восстании и почти все были благосклонны к полякам. Вообще, снисходительность австрийских властей, несмотря на вывешенные ими объявления, доходила до того, что если иногда и задерживали на границе немногочисленные группы (до 40 человек), направлявшиеся в Царство Польское, то их по арестовании выпускали вскоре на волю и не мешали затем добраться до лагеря в Ойцове
