Шамиль был очень опечален, когда увидел, что он вместо желаемого добра творил зло, и с того времени стал подавать милостыню лишь старикам и старухам.
В ту зиму в Калуге не было никакого театра, а между тем из Петербурга шли инструкции о том, чтобы Шамиль не скучал, и чтобы, по возможности, его развлекали. В то время происходили в Калуге дворянские выборы, повторявшиеся обыкновенно через каждые три года. Шамилю предложили посетить эти выборы, и он согласился. Нам, приезжим офицерам, сказали об этом, и мы, надев мундиры, отправились в собрание.
Мы застали Шамиля и всю его свиту уже в зале собрания. Шамиль сидел, поджав по-восточному ноги, на эстраде или на небольшом возвышении от полу, на котором помещался громадный, в натуральную величину портрет государя; по обеим сторонам от него, как и прежде стояли, не шевелясь, его сыновья, зятья и мюриды. Иногда кто-нибудь из присутствующих на баллотировании дворян подходил к нему и при помощи переводчика обменивался несколькими фразами; это позволяли себе исключительно те заслуженные военные, которые уже ранее были где-нибудь ему представлены. Затем Шамиль поднялся с места и, величаво пройдя всю залу, уехал из собрания.
Свита же его осталась и тотчас же разделилась на две половины: Магомет-Шефи и Хаджио направились прямо на хоры, к барыням, а остальные принялись разгуливать по залам и стали курить табак, чего отнюдь не смели делать в присутствии Шамиля, который и сам не курил и им не позволял, находя это «роскошью», с которой суровые воины гор не должны быть знакомы.
Клуб в Калуге. – «Гражданин» Оболенский. – Шамиль на вечере дворянства в клубе. – Судьба Шамиля и его сыновей. – Учение мюридизм. – Знакомство Шамиля с губернским предводителем дворянства Щукиным. – Снятие фотографий с черкешенок. – История с бриллиантами жен Шамиля. – Красота Керимат, жены Гази-Магомы
При посредстве брата, который должен был пробыть в Калуге некоторое время по делам службы, я стал бывать в клубе. Там я встретил, между прочим, одну интересную личность – высокого старика с большою белою бородою, скромного, молчаливого, сидевшего по большей части в клубной библиотеке. На мой вопрос, кто это? – мне ответили: «Гражданин Оболенский…»
Это был бывший декабрист, блестящий когда-то гвардейский офицер, князь Оболенский, возвращенный по Манифесту 26 августа 1856 года[39] в Россию и получивший разрешение именоваться «гражданином» Оболенским. Потом, как известно, права всех декабристов были совершенно восстановлены.
