Мой командир | страница 26
— Неохота.
— Ну давай на руках поборемся, что ли.
Лейтенант посмотрел на него поверх журнала.
— Хочешь сказать, ты у нас силач?
— А чем ещё заняться?
— Ляг поспи.
Потом, как будто что-то вспомнив, лейтенант заявил:
— Нет ничего хуже времени, потраченного впустую.
Он положил журнал на земляной пол, отполз в угол к радиостанции и передал сообщение огневой.
— Ну, теперь выходи смотреть фейерверки!
Потом, злой, вернулся на своё прежнее место и опять вперился в журнал.
Блиндаж содрогнулся от звука двух взрывов, прогремевших один за другим. Лейтенант, издав радостный клич, снова взялся за радиостанцию.
— Да не дрогнет рука! Давай ещё три в ту же точку!
Решив, что лейтенант взбесился со скуки, он поднялся, залил в фонарь керосина и вылез из блиндажа. Трижды через короткие промежутки времени скала содрогнулась у него под ногами. Он бросился вперёд по проложенной в снегу дорожке и застыл, как вкопанный, у самого края обрыва. Эхо прогрохотавших взрывов словно заледенело между отрогами хребта. Он почувствовал, как в глазах у него темнеет, а в ушах звенят сотни колоколов. В ужасе он отшатнулся от края. Небо начинало наливаться густой синевой, ветер завывал среди камней. Он зашёл за блиндаж, чтобы облегчиться. Сверху падали мелкие редкие снежинки, но небо было чистое, на горизонте — ни облачка. Он потерял всякое ощущение реальности. Внезапно ему показалось, что земля исчезла у него из-под ног и он парит в пустоте. Во что бы то ни стало надо было срочно чем-нибудь себя занять.
Что навело его на мысль? Может, картинка из какого-нибудь учебника в детстве. Он натянул перчатки, спрыгнул в яму перед входом в блиндаж, схватил лопату и вылез наверх. Секунду помедлил, потом принялся за работу.
И вот уже снег был собран в один высокий сугроб. Из блиндажа, где сидел лейтенант, не раздавалось ни звука. Похоже, что это из-за его нытья лейтенант сегодня вышел на связь с огневой. Когда он лазил за лопатой, то увидел в щель между стеной и пологом, как тот лежит, натянув на голову одеяло и придвинув приёмник к самому уху.
Он лопатой прибил снег в куче и разровнял поверхность. Понемногу стал вырисовываться силуэт снеговика — большого, внушительного и даже жутковатого. Он поднимался среди сгущающихся сумерек — толсторукий, с мощным телом и ледяным сердцем.
Он громко произнёс:
— И вот замесил я его из снега небесного. Вдохну же в его тело дыхание жизни, дабы ожила душа его[4].
Он стоял на крыше блиндажа, разглядывая здоровенную голову снеговика. Жёлтый свет из дверного проёма падал на снежное тулово. Он спустился вниз в поисках камня или комка глины, но не нашёл. Всё было погребено под слоем снега. Тогда он полез в блиндаж, продырявил штык-ножом один из мешков и вернулся с горстью песка и щебня.