Правда, интуиция иногда открывает нам глаза на такие явления, которые, если рассуждать логически, никак невозможно предугадать, но чаще всего она — дар напрасный, мы не в силах совладать с нею, она выскальзывает из рук, как та птичка, которую, мнилось, мы уже заманили в силки и поймали. Счастливы те люди, если они вообще существуют, для которых предчувствие столь же ясно, как промелькнувшая в голове четко оформленная мысль.
Интуиция — туманная мысль, странное знание, которое не зависит ни от каких причин и не поддается контролю, — думал я, выходя из бани. Я чувствовал себя великолепно — легкий, чистый. Пять лет не был я в серной бане и сейчас ощущал удивительный покой во всем теле — Степа превосходно справился со своим делом. И когда, завернувшись в простыню, я отдыхал на лавке в предбаннике, перед моими глазами снова возник Важа. Вот у кого действительно были все предпосылки, чтобы стать выдающимся деятелем, только жизни для этого ему было отпущено недостаточно. Зачем же природа щедро наделила его блестящими способностями и прочими достоинствами, если не собиралась доводить начатое до конца? Зачем возводила фундамент строения, которое намеревалась разрушить так скоро? Эти вопросы, как прочие наивные суждения такого рода, не выходили из рамок элементарной логики, но так как жизнь неоднократно убеждает нас, что если не подавляющее большинство явлений, то, во всяком случае, значительная их часть развивается вовсе не по тем абсолютным законам, которые мы знаем и к которым приспособились, то удовлетворительного ответа на свои вопросы я не нашел.
Едва я вышел на улицу, как внимание мое переключилось на проснувшийся город, и мысли смешались. Окончательно рассвело, и вставало настоящее тбилисское утро. Перед баней в только что политом скверике сидели старики, занятые нехитрым развлечением — мирно беседовали и перебирали четки. Я пока не решил, куда идти. Это был мой второй день в родном городе после пятилетней разлуки. Медленно двигался я по улице. Горожане покупали свежие газеты в киоске. На дверях книжного магазина висел замок, зато гастроном уже работал. Рабочие в синих халатах катили по тротуару порожние пивные бочки и втаскивали их в кузов грузовика. На стене дома рядом с гастрономом висела афиша, приглашавшая на концерт курдского ансамбля песни и пляски. Руководительница ансамбля Сусик Смо была весьма пышнотелой особой. Афишу украшал только ее портрет. Фамилия одного из артистов была выделена жирным шрифтом — Шалико Сиабандов
