Взойдя на Гестолу, начали спуск к Ляльверу. Последняя ночевка была под его вершиной. На восемнадцатый день траверса, преодолев последнюю гору, альпинисты спустились на ледник Нижний Цаннер и побрели к Миссескошу. Они уже шли, как заведенные автоматы, засыпая на ходу, спотыкаясь о камни и снова возвращаясь к действительности. Но траверс Безенгийской стены закончен! Они сделали это первыми в мире! Одолели. Смогли. Выдержали. Скоро встреча с друзьями: горячий чай и сон на мягкой траве — сколько душа пожелает.
Показался Миссескош. На морене — люди. Они что-то кричат, машут руками и, кажется, спорят о чем-то. И вот уже покорители Безенгийской стены окружены ими.
Коршуном налетел Павел Рототаев:
— Какое вы имели право идти? Почему не пропустили Ходакевича?..
…За нарушения, допущенные при траверсе, Белецкий был дисквалифицирован и лишен звания мастера спорта.
С. Ходакевич, дождавшись улучшения погоды, совершил вслед за Белецким повторное прохождение Безенгийской стены. Успешно закончив траверс, он утверждал, что нигде не обнаружил следов группы Белецкого. Однако некоторые из участников группы Ходакевича говорили о том, что следы были.
Ходакевич всеми правдами и неправдами пытался доказать, что честь рекордного восхождения принадлежит именно ему. Но убедить кого-либо в этом ему так и не удалось. Поэтому не может не вызвать удивления тот факт, что через десять лет в статье «Безенгийская стена», помещенной в сборнике «К вершинам Советской земли», С. Ходакевич напишет: «Траверс группы Белецкого был новым выдающимся достижением советских альпинистов…»
Белецкий всерьез увлекся токарным делом. Понаблюдав внимательно за деятельностью лекальщиков, изготавливавших точные, выверенные до микрона, измерители и шаблоны, Евгений решил механизировать эту кропотливую работу. Он задумал приспособить для этого швейцарский координатно-расточный станок СИП. Если вставить в патрон такого станка фрезу и совместить ось поворотного стола с центром фигуры, то фреза очень точно «вычертит» на металле нужный шаблон. Своей задумкой Белецкий поделился со слесарем Константином Харченко, который поддержал его. Но специалисты из технического отдела выразили по этому поводу бурный протест и обвинили Белецкого в авантюризме и политической недальновидности: за швейцарский станок уплачено валютой, ни к чему тонкую прецизионную технику использовать для фрезерования… к Евгений не стал спорить. Он поставил на свой СИП фрезу и начал вырезать шаблоны к турбинной лопатке. Если лекальщик затрачивал на изготовление одного шаблона десять часов, — то Белецкий с помощью фрезы вырезал за час целую пачку шаблонов. Договорились вместе с Харченко написать об этом статью заводскую газету.
