— Что у тебя? — строго спросил работника, скулящего в ожидании наказания.
— Кровь! — со страхом выдохнут тот.
— Опять? — мгновенно взъярился мясник и, гневно оттолкнув ногой виноватого с дороги, пошагал к телеге и собравшимся вокруг неё мужикам.
Работа остановилась. Все рассматривали тушу свиньи, лежавшую в повозке. Мне тоже стало любопытно и я, отдав Пыху мысленный приказ: «Место!», подошла посмотреть и послушать.
— Опять чародея звать придётся…
— Вот не даром Балуем кличут…
— Всё, стала работа…
— Сколько мяса даром опять пропадёт…
Постояла за спинами, послушала, но ничего не поняла. Набралась наглости и протиснулась к телеге, чтобы увидеть причину вселенской скорби.
В туше свиньи плескалась кровь. Немного, но, похоже, забойщики были людьми нерачительными, если столько добра оставили. А эти-то — я обвела глазами собравшихся — чего страдают?
— Ты чего здесь? Ну-ка, брысь отсюда! — кто-то потянул меня от телеги.
Обернулась к гонителю и вопросительно кивнула на тушу.
— Что непонятно? Видишь, кровь, — раздражённо ответил тот.
Кивнула, что вижу, но тут же развела руками, что непонятен повод всенародного горя.
— Откуда ты такая бестолковая? — вздохнул собеседник, но, видимо, ему хотелось поговорить, а все и так знали причину несчастья. Он взял меня за руку и вывел из толпы. — В городе кровь нельзя сливать. Ни на землю, ни в воду. Никуда!
Рассказчик обернулся к своим и, понизив голос, затараторил, словно боялся, что его перебьют и он не успеет закончить свое интересное повествование.
— Ну слушай. Говорят, что Светлобожск стоит на месте древнего капища. Настолько древнего, что когда на месте захудалой деревни город строиться начал, никто об этом не вспомнил. Это уже потом, после случившегося, умники из Академии начали в архивах рыться и в земле копать. Но все мы задним умом хороши. Так вот… Старики рассказывали, что в давние тёмные времена было принято богам кровавые жертвы приносить, прося милости и моля о заступничестве. Город спокойно разрастался, население прибывало, люди обустраивали домашнее хозяйство. Живность всякую завели. Курочки там, свиньи, коровы. И не только для яиц, молока и шерсти, но и для мяса. Когда животинку жизни лишают, чтобы мясо было лучше, непременно кровь слить надо. А куда, как не на землю? Всё впитывалось, да вглубь просачивалось. Дождик сверху промочил, вроде как чисто. Пока город был небольшой, убоины мало было и крови мало… Страшное случилось лет сто назад. Поздней осенью лишнюю скотину, чтобы зимой не кормить, всегда под нож пускают. В одном месте, в один день много смертей и очень много крови. Ночью поднялось кладбище. Бабка рассказывала, что хоть и маленькой была, но помнит, как ночью к ним в двери постучался дед, месяцем ранее схороненный. Ох, натерпелись тогда все страху. Ко многим в ту ночь покойники домой просились. Маги несколько ночей кладбище упокаивали, да тех мертвяков, что по городу разбрелись, отлавливали. Потом ещё какие-то чудища невиданные полезли. Насилу господа чародеи отбились. Но после этого они высоко взлетели. Слушаться их все стали. Даже царь наш, храни его Светлые боги! Вот они-то и ввели строгий запрет на забой в городе живности разной. Ну и чтобы кровь не сливали на землю ни в коем разе. Дабы старые боги не приняли это за жертву, принесённую им, и не вернулись. Ох, спасите нас Светлые! С тех пор все бойни далеко за городом. Маги там постоянно стерегут, и в самой столице за мясниками пригляд строгий. А этот, — собеседник махнул в сторону лохматого мужика, — Балуй-обалдуй второй раз за месяц туши с кровью привозит. Как специально. Опять чародея надо ждать, чтобы выжег всё магически. И мясо, и кровь. Убытки хозяину, и нам поруха…
