Замок души моей | страница 3



Вот «Маленькая мама с куклой»…

— Вот «Карл Иванович» стоит и смот —
рит виновато: почтеннейший вчера немно —
жечко «того» и я ему грожу шутливо паль —
                цем… A дальше,

«Птица Перелетная — старуха-странница»…
                            За ней,

«Два короля» тихонько на ухо друг другу
шепчут тайны… не государственные… нет…

А вот кухарка Лиза «С милым сердцу»…

За ними тётка деревенская «Из  Чухломы»…

Тут бабушка с детьми из цирка,

там дедушка «Купите поросят»…
      Всех нужно обойти, всех приласкать и
выслушать слова сердечного привета.
       A там в тени под аркой колоннады,
где солнце светит тускло и неярко, мои пе —
чальные «Влюбленные» сидят.
На их любовь, прекрасную и нежную,
жизнь навалилась тяжестью безмерной, и
тянутся для них безрадостные дни без
солнца, без цветов, без радостного смеха…


       Вот женщина у «Жизни в лапах», гото —
вая упасть в объятья смерти жадной.

Вчера она была с собакой y могилы и долго
грустная стояла y креста. Потом её душа,
                как раненая птица,

У птиц ночных искала утешенья…

      Вот «Каменщик» пришел усталый…
Все та же ненависть в его глазах сверка —
ет, как зарница в ночи перед грозой…
Жму ласково его мозолистую руку.
     Вот юноша с лицом мечтательным и
грустным… Любимец мой — «Алеша Кара —
мазов». À вот другой, в скуфье монашеской
с отчаянием во взоре допрашивает Бога,
зачем он создал мир, во зле погрязший.
     Его душа как нежная мимоза, его вопрос,
как острая стрела…
     В толпе страдающей, усталой и голодной
его вчера я видел на скале. Их вел ста —
рик…
     О юноша — цветок земли чудесный!..
Я в грустные, прекрасные глаза его гля —
жу, целую в лоб и отхожу к другим.

      О, мой поэт, не затворяй ворота сердца,
как солнце источай на всех тепло и свет.
      Нет в мире ценности ценнее человека,
его страдающей, тоскующей души, его улыб —
ки ласковой и грустной, его веселости, свер —
кающего смеха и нежной устремленности
его любви безбрежной…
     В глазах народа моего прочел я эти
строки и вот они горят, как огненные
знаки.
     А зал — огромный зал, все наполняется
народом.
     И с каждым, нитями любви, я связываю
сердце и нежный взгляд его я уношу с
собой.
     Потом пустеет зал…
     В мой парк спускаюсь я…
     Уже вечерняя прохлада дышит, звучней
фонтанов бьющая струя… Я по темнею —
щим аллеям парка иду к Ермошке-богу
отдохнуть.
     Вот по дороге «Скорби истукан». В
укромной нише из листвы зеленой, где ме —
дленно течет журчащий ручеек, я вижу
женщину, роняющую слезы, припавшую к